Глава 97

Два черных господина, два бледных, одутловатых комедианта в рединготах и цилиндрах, при свете луны ведут по Карлову мосту Йозефа К. на казнь в дом у Страгова монастыря. А в обратном направлении однажды утром по тому же маршруту два ковыляющих солдата с примкнутыми штыками, верзила и толстый коротышка, ведут Йозефа Швейка в его забавной форме, раздутого, словно луковица, из тюрьмы Пражского Града вдоль Нерудовой улицы и Карлова моста в Карлин к полковому священнику[1356]. В начале 1921 г. в окнах кабаков и на всех углах пролетарского квартала Жижков яркий желто-черный манифест с пафосом и бахвальством сообщал о выходе отдельными брошюрами романа “Похождения бравого солдата Швейка во время мировой войны”[1357]. Ярослав Гашек сочинял этот свой сатирический роман, который должен был конкурировать с приключенческими новеллами и популярными историями, выходящими отдельными выпусками, переходя из одного кабака в другой – сначала в Праге, а затем в харчевне в Липнице, где он скончался 3 января 1923 г. Сначала он сам занимался изданием романа с помощью своего друга и собутыльника Франты Сауэра и его распространением среди посетителей кабаков, которые были его убежищем, пристанищем и святилищем.

Роман Гашека – это в первую очередь апология денщика. Автор великолепной фразой описывает преимущества и достоинства подобной “маски”, огорчаясь, что древнейшая история о денщиках не была написана. Военачальники считают, что денщик – это “вещь, часто только чучело для оплеух, раб, прислуга с неограниченным числом обязанностей”[1358]: альтер эго своего офицера, чьи вредные привычки, ругательства и богохульства он перенимает[1359]. В действительности это отрицательное альтер эго, сомнительный простофиля, мрачный субъект – в общем, выходец из племени хитрых рабов, которые имеют в запасе кучу вариантов и способов, как надуть хозяина.

От денщика до клоуна один шаг. И Швейк – это пражский клоун: болтливый, пьяный, неотесанный, со своей нескончаемой балаганностью. Он даже одевается как клоун. В тюрьме ему дают “старый мундир, ранее принадлежавший, очевидно, какому-то пузатому здоровяку, ростом на голову выше Швейка. В его штаны влезло бы еще три Швейка. Бесконечные складки, от ног и чуть ли не до шеи, – а штаны доходили до самой шеи, – поневоле привлекали внимание зевак. Громадная грязная и засаленная гимнастерка с заплатами на локтях болталась на Швейке, как кафтан на огородном пугале. Штаны висели, как у клоуна в цирке. Форменная фуражка, которую ему тоже подменили в гарнизонной тюрьме, сползала на уши”[1360].

В этой дурацкой одежде, раздутый, словно перезрелый инжир, похожий на Грока или Заватту[1361] в развевающемся австро-венгерском одеянии, Швейк спускается вниз из Пражского Града, в то время как Йозеф К. туда поднимается, он одет в черное “а ля Чаплин”, с важным видом господина в котелке и идеально выглаженном пальто, которые чуть позже появятся на картинах Магритта. Говорят, что когда Гашека призвали в армию, он явился в казарму в Ческе-Будеёвице с шатающимся цилиндром на голове[1362].

У Швейка клоунское поведение связано с притворным слабоумием, блестяще сыгранным, последовательно и до самого конца. Для слуги-паяца, который высмеивает хозяев, дурацкий поступок представляет собой невероятное раздолье для различных уловок и крайних мер. Главная задача Швейка – это убедить всех в своем невежестве. Он гордится тем, что начальство воспринимает его как дурачка, и если кто-нибудь сомневается, он тут же с торжествующим видом демонстрирует свой знаменитый кретинизм, свое слабоумие и вновь подтверждает, что это медицинская комиссия признала его идиотом. “Я – официальный идиот”[1363] (глава ii), “официально меня признали полным идиотом”[1364]. Звукосочетание “blb” (“простофиля”) достигает уже гиперболических размеров, оно раздувается, как мыльный пузырь. Швейк не перестает откровенно, с надменным видом демонстрировать свою невероятную тупость. Полный кретинизм, пусть и наигранный, но исполненный со злобной ухмылкой, и гордость за доказанную степень идиотизма и слабоумия[1365] превращают Швейка в нарцисса, кичащегося своим сумасшествием. Напрасно Лукаш его оскорбляет. “Посмотрите на себя в зеркало. Вас не тошнит от идиотского выражения вашего лица? Вы – глупейшая игра природы, какую я когда-либо видел”[1366]; “Большего дурака в жизни своей не встречали”[1367]; “Мне уже самому противно без конца повторять, что вы идиот. Слов не хватает, чтобы определить вашу глупость. Когда я называю вас идиотом, это еще очень мягко и снисходительно”[1368]. От всего этого потока оскорблений Швейку ничуть не стыдно или неловко, наоборот, его переполняет блаженство.

Гашек утверждает, что у его героя лицо, как полная луна, что у него добрые глаза, мягкий взгляд ягненка[1369]. Кретинизм, который отражается на полном лице Швейка в самые сложные моменты и во время создаваемых им самим трудностей, это всего лишь проявление абсолютной невинности, “абсолютно-го спокойствия и отрицание вины”[1370]. На гневные проявления Лукаша, которого раздражают его нелепые подвиги, на слова Лукаша: “Иисус Мария! Швейк! Hirnmelherrgott! Я вас застрелю! Скотина! Тварь! Осел! Дерьмо! Неужели вы такой идиот?”[1371], Швейк в ответ добродушно улыбается, “и швейковские глаза добродушно и приветливо глянули в лицо поручику”[1372], словно ничего не произошло, эта обезоруживающая улыбка способна растопить любой гнев и обезвредить нависшую грозу.

Однако Гашек заботится о том, чтобы читатель постоянно терялся в догадках, действительно ли герой – невероятный идиот, или просто хитрая бестия, ловкач, “или отъявленный негодяй, или же верблюд, болван! Ходячий анекдот!”[1373]. Чтобы еще больше усилить степень безмозглости Швейка, сообщается о его природном идиотизме, инфантильности его подвигов и пустой болтовне, о его наигранных мятежах и в основном о безмерном хладнокровии, которое позволяет ему переживать досадные события, не дрогнув ни одним мускулом на лице, ни одной фиброй души. Главное средство прикидывающегося дурачком – это хладнокровие, равнодушие, это его “и бровью не повести” – рождает забавные схемы несостыковок, нелепицы, путаницы, переполоха. С помощью своей невыносимой рожи, бесконечной болтовни, поведения бешеной козы, клоун Швейк выводит из себя хозяев, они лезут на стенку, он путает им все карты, глумится над ними и посылает ко всем чертям.