Глава 91

Гульберт-Угер стал ключевой фигурой пражской мифологии. Легенды умножили в тысячи раз трагичность его истории. В основном распространителем истории Гульберта-Угера стал актер и фолк-певец Франтишек Леопольд Шмидт, в его единственном представлении “Батальон”, в котором он исполнял роль доктора Унгра (Угера), “короля бродяг”[1244].

Шмидт (1848–1915) открыл первое в Праге кафе-шантан в трактире “У белого лебедя”, нечто вроде кабаре и кустарного театра, о нем помнят до сих пор, потому что это место связано с именем Аполлинера. Он карикатурно изображал разных людей, персонажей из старой Праги, “простодушных повес”, а особенно хулиганов. На голову криво нахлобучивал берет, а в зубы вставлял сигарету. Его комедийные сценки изображали целую ватагу мошенников, бандитов, “философов” дна, проституток, героев забегаловок: и этим объясняется его живой интерес к судьбе Угера.

“Батальон” Шмидта, “картинка мира алкоголиков” с едва уловимым пафосом описывает ту “гнусную берлогу”, считая, что жизнь преступности в то время была чище, чем приукрашенная жизнь честного люда. Тщетно коллеги пытаются вытащить его из этой клоаки: Унгра воротит от разнообразных форм мошенничества порядочных людей, он снова и снова погрязает в этом отвратительном царстве нищеты, мучавшемся из-за его отсутствия.

Шмидт через мучительное разочарование падшего юриста передает часть собственных страданий несчастного бродяги, втянутого в мелочную жизнь пивных. В его комедийных сценках содержатся все те же слезливые приемы, характерные для сиротливых этюдов в xix веке: обязательно должна быть встреча с уличной женщиной с чахоточным ребенком. Сидя на бочке, уставившись в пустоту, Унгр-Шмидт от всего сердца сочувственно вздыхал, видя несчастного пьянчугу, в глазах которого двоились фонари, он напевал дрожащим голосом столь грустную песню, что израненные души не могли сдержать слез.

Ах, все уже в грязи,

Тяжелой оказалась попытка,

Как младенец, я плачу,

Но зачем мне это?

Солнце уже погасло,

Моя любовь прошла,

Пусть Бог тебя накажет

За то, что оставил ты меня[1245].

В другой весьма посредственной одноактной комедии “Командир «Батальона»” Йозефа Хайса-Тынецкого (1885–1964) Угер, оказавшийся в приюте “На Карлове”, поочередно играет на органе то подобные песенки, то церковные мелодии. Юрист, побеждая здесь ностальгию по кабаку, изо всех сил старается освободиться и вернуться к размеренной жизни в надежде, что вновь придет та, что его предала и променяла на офицерские погоны. Но женщина отказывается вернуться к нему, и Угер, в безумстве разразившись хохотом, сорвав с себя галстук и воротник, проклинает благовоспитанное общество с его “безгрешным обликом” и “моральным обличьем”[1246].

В легенде сохранилось несколько имен бедолаг из этой харчевни из окружения Угера. Вспомним некоторых персонажей из его верных оруженосцев. Верзила с плоским, словно башмак, носом, который продавал ножницы и, занимаясь анатомией, “переделывал природу”: перекрашивал живых птиц, чтобы придать им больше блеска, переставлял кожу одного животного другому, превращал воробьев в желтых канареек, а мышей в кротов и белок, а затем сбывал их на блошиных рынках как “чудеса природы”, и задолго до Гашека с его Швейком вылавливал на улицах бездомных собак, придумывал им родословную и продавал их дуракам на рынках. Вондра, плечистый свинцовый бугай с красным носом и усами, как у военного, загнутыми, словно хвост у тарантула, в красках расписывал свою службу наемным солдатом в папских войсках. Старшина Первого батальона настолько героически боролся с Пьемонтом, что заработал серебряную медаль, которую потом променял на персиковую настойку.

Драматическую роль титана исполнял комик Войта Мушек. Приглаживая лохмы, спутанные на затылке, он декламировал отрывки из Шекспира, пытаясь метать бисер перед свиньями – перед этим неотесанным сбродом. Он бросил труппу, с которой играл, и прибился к гнезду Угера, театральный костюм, в котором он приехал зимой из провинции, “батальон” сбыл на блошином рынке. Бывший чахоточный студент Бохоуш Новак, с тюремным прошлым борца за реформы, продавал карикатуры и исполнял непристойные куплеты в элегантных местах, существенно пополняя кассу “батальона”. В турецком костюме в харчевню прибыл химик Шварц, которого из-за пьянства погнали с пивоваренного завода, на котором он работал, он пересек Балканский полуостров, прибиваясь то к цыганам, то к барышникам, к охотникам на кабанов, бандитам и комедиантам. В кутежах растратил все состояние своей богатой семьи студент Шветска, заядлый гитарист. В этом балагане отверженных не могло обойтись без поэта, трагического и отчаявшегося поэта: таким был Вацлав Шольц (1838–1871), автор сборника стихов “Примулы” (1868).