Глава 2. Есть ли у иноземцев чувство юмора?
Исследуя юмор разных знакомых ему народов, автор приходит к парадоксальному выводу: юмор у иноземцев есть! И даже иногда смешной. Но что смешного в павлине, загородившем Конфуцию проход по мосту, автор понять не может и оставляет разбираться в этом читателя.
То, что чувство юмора нам жить помогает, известно всем, даже тем, кто таковым чувством не обладает. Впрочем, утверждение о том, что существуют люди, лишенные чувства юмора напрочь, весьма спорно. Некоторый жизненный опыт автора этих заметок заставляет его утверждать, что это чувство присуще всему роду хомо сапиенс. Только у некоторых оно совсем другое, и не их вина, что остальные их не понимают. Скорее, это беда тех, остальных.
То же — причем в высшей степени — относится и к разным народам. Если вы не хотите предстать на чужбине человеком, смеющимся без причины, или, наоборот, сохраняя каменное лицо среди толпы хохочущих, пытаться понять, что случилось и нет ли тут провокации западных (восточных) спецслужб, вам лучше заранее подготовиться к тому, что вас может ожидать вдали от родных осин.
Позвольте начать с простого. Будьте готовы к тому, что смех — не обязательный признак веселости. Более того, иной раз он признак глубокой грусти и крайнего смущения.
Мой хороший знакомый, блестящий специалист в области экономики и никакой — даже в начатках — этнографии, совершенствовал свои блестящие знания в Южной Корее. Страна эта своими успехами в экономике дает возможности для глубоких и полезных рассуждений. Итак, погруженный в подобные рассуждения экономист ехал по Сеулу, старательно соблюдая правила дорожного движения, и уже тормозил на красный свет на перекрестке, когда ему основательно врезали в багажник. Это немедленно прервало рассуждения нашего специалиста, и он выскочил из арендованной машины с тем свирепым лицом, которое приличествует у нас жертве дорожно-транспортного происшествия. Виновницей столкновения оказалась дама средних лет. Оба участника ДТП сошлись, и дама расхохоталась. Она смеялась, вежливо прикрывая рот ладошкой, и сквозь смех пыталась что-то сказать.
«Ненависть к европейцам!» — пронеслось в голове специалиста-экономиста. Где-то он об этом читал.
Появился полицейский. Увидев иностранца, он тоже радостно засмеялся.
«Охранка! — мелькнуло в голове специалиста. — Провокация!»
Не будем забывать, что действие происходило лет двадцать назад, а совсем незадолго до того Южную Корею у нас малевали только черной краской.
Собрался народ. Народ смеялся.
«Даже народ оболванили… — мучительно подумал специалист, — трудовой народ…»
Опустим занавес сострадания над этой сценой, тем более что через некоторое время появился переводчик, и все встало на свои места. Главное же для нас — смеялись корейцы не оттого, что им было смешно. Дама смехом скрывала отчаяние от совершенного деяния. Полицейский — неудобство от того, что: а) происшествие имело место на вверенном ему участке и б) смущение перед иностранцем, который бог весть что может подумать о Корее, ее водителях и полицейских.
Народ же выражал таким образом сочувствие всем.
