2.3. Неординарные личности в судьбе и истории Костромы

Кострома дала жизнь целому ряду неординарных россиян, но ограниченный объем книги не позволяет рассказать обо всех. Среди уроженцев Костромы особое место занимают основатель русского театра Ф.Г. Волков, поэт А.Н. Плещеев, видные советские ученые: географ, академик АН СССР И.П. Герасимов и член-корреспондент АН СССР П.Н. Третьяков, а также драматург В.С. Розов.

Федор Григорьевич Волков (1729–1763) – актер и театральный деятель. Он вошел в отечественную историю как первый русский профессиональный актер и основатель русского театра. Волков родился и провел детские годы в Костроме, его отец был костромским купцом, он рано умер, мать вторично вышла замуж и с детьми переехала к мужу в Ярославль. Отчим Ф.Г. Волкова – ярославский купец Полушкин хорошо относился к нему, старался привить ему интерес к торговле, надеялся, что юноша продолжит его дела. Волков последние детские и юношеские годы провел в Ярославле, с 12 лет он обучался «заводскому и купеческому делу», принимал участие в делах отчима, приобщался к ведению и управлению его делом. Переехав в соседний Ярославль, Ф.Г. Волков часто навещал свой родной город Кострому, где продолжали жить его братья и дед. Вблизи Костромы находился и купоросный завод его отчима, управляемый Волковым. Деловые нужды заставляли его ездить в Петербург и в Москву, где он впервые увидел театральные представления и увлекся театром.

Ф.Г. Волков. Художник А.П. Лосенко. 1763 г.

Когда ему было 18 лет, отчим умер, ему пришлось самому вести и решать хозяйственно-бытовые вопросы их семьи, продолжать дела отчима. В Ярославле он управлял заводами и одновременно занимался организацией театра, который был открыт в 1747 г. Волков с товарищами (среди которых был Иван Нарыков, прославившийся позднее как талантливый актер под фамилией Дмитриевский И.А.) играли комедии и пьесы, ставили оперы. Слухи о театре, где играли ярославские юноши, дошли до императрицы Елизаветы Петровны Романовой. В 1752 г. (Волкову 23 года) эта театральная труппа по указу императрицы была вызвана в Петербург, показанные спектакли ей понравились. Волков и его товарищи были оставлены в Петербурге для обучения театральному делу и другим наукам в Сухопутном шляхетском кадетском корпусе. Среди изучаемых предметов были словесность, иностранные языки, гимнастика, декламация, сценическая деятельность и др. Указом 1756 г. на основе ярославской труппы в Петербурге был учрежден «Русский для представления трагедий и комедий театр», дирекция его была поручена бригадиру А.П. Сумарокову. На первом этапе работы театра русские актеры жалованье получали регулярно, при этом его размер в 3–4 раза был меньше, чем у актеров-французов. Русские актеры жили впроголодь, плохо одевались, но были рады, что занимаются любимым делом. Волков был душой театра, в нем актер занимал положение первого трагика. Со временем он был пожалован званием «первого русского актера». В 1761 г. 32-летний Волков сам стал директором театра, также он был в нем актером, режиссером, капельмейстером, декоратором. Спектакли имели большой успех. Ядро труппы составляли ярославцы, но были и французы. Волков для театра делал переводы произведений Мольера, сам написал около 15 театральных произведений. В 1759 г. Волков (ему 30 лет) и актер А.Д. Шумский были командированы в Москву для устройства там публичного театра.

Волкову приписывают видную роль в дворцовом перевороте 1762 г., в результате которого российской императрицей стала Екатерина II (1729–1796). Если верить легенде, то он в критическую минуту прочитал манифест, который не был написан – просто держа перед собой чистый лист. Императрица Екатерина II якобы предложила Волкову ответственный государственный пост, но он отказался. В 1763 г. Волков (ему 34 года) был режиссером, постановщиком, оформителем грандиозного массового зрелища – маскарада в Москве, устроенного по случаю коронации Екатерины II. Маскарад назывался «Торжествующая Минерва», его программу написал Волков, он и руководил этим маскарадом, во время которого он серьезно простудился и умер. Ф.Г. Волков был похоронен в Москве на кладбище московского Спасо-Андроникова монастыря.

Как мы видим, Богом данный провинциалу Ф.Г. Волкову сценический талант смог сполна раскрыться только благодаря дальновидным, образованным и влиятельным людям – императрицам Елизавете Петровне и Екатерине II, а также А.П. Сумарокову, которые смогли рассмотреть талант в скромном юноше, поверить в способности очень молодого провинциала и помочь ему. Благодаря их поддержке и их вере в него в возрасте 23–34 лет он смог утвердить, возглавить и успешно развивать русский театр. Помощь молодым талантливым людям, выдвижение именно их на ответственные посты, а не назначение на видные должности людей по принципу личной верности без должного учета их способностей, профессиональной и региональной компетентности, является важным условием результативной кадровой политики, успешного развития разных сфер хозяйствования в стране и всей России.

Кроме Ф.Г. Волкова, Кострома дала России еще одного талантливейшего артиста XVIII в., первого актера петербургского театра Алексея Семеновича Яковлева. Уроженец Костромы, А.С. Яковлев в молодости служил сидельцем в одной из лавок в костромских торговых Красных рядах.

Алексей Николаевич Плещеев (1825–1893) – известный русский поэт, представитель некрасовской поэтической школы, создатель прозы в духе «натурального направления» в отечественной литературе («Повести и рассказы», 1860 г.), прожил яркую творческую жизнь, пережил яркие и крайне пессимистические эмоции, справился с лишениями и страданиями. За участие в кружке М.В. Петрашевского он в 1849–1859 гг. в возрасте 24–34 лет отбывал 10 лет ссылку. Умер в возрасте 68 лет.

А.Н. Плещеев. Фото 1850-х гг.

Главным в его творчестве была поэзия, но и его проза была талантливой, впечатляющей. Она является характерным примером натуральной школы – литературного направления 1840-х гг., возникшего в России как «школа» Н.В. Гоголя – и начала развития русского критического реализма (представителями которого были А.И. Герцен, Д.В. Григорович, В.Д. Даль, А.В. Дружинин, Н.А. Некрасов, И.С. Тургенев и другие, ее теоретиком был В.Г. Белинский).

Имя А.Н. Плещеева и его поэтическое творчество тесно сплетены с историей русской революционно-демократической поэзии середины и второй половины XIX в. Поэтическая деятельность его охватывает почти полстолетия (1844–1893 гг., т. е. 49 лет). В его стихотворениях нет открытых призывов к свержению царского режима, но есть грустные описания существовавшего порядка, резких контрастов социального неравенства. А главное – он автор прекрасных стихов о русской природе, милых стихотворений для детей и тонкой любовной лирики.

А.Н. Плещеев был представителем обедневшей ветви одного из стариннейших русских дворянских родов. А.Н. Плещеев родился в Костроме, его отец служил чиновником при губернаторе олонецком, вологодском, архангельском. Когда мальчику было 2 года, семья Плещеевых переехала в Нижний Новгород. После смерти отца по желанию матери Алексей в возрасте 13 лет был привезен в Петербург и в 15-летнем возрасте поступил в школу гвардейских прапорщиков, однако через полтора года покинул ее, не чувствуя влечения к военной службе. В возрасте 18–20 лет он почти 2 года учился на Восточном отделении Петербургского университета, но ушел из него из-за отсутствия средств, болезненного состояния, неудовлетворенности качеством обучения. В 1844 г. в журнале «Современник» впервые были опубликованы несколько стихотворений 18-летнего поэта, обратившего на себя внимание знатоков русской поэзии.

Покинув университет, Плещеев полностью посвятил себя разнообразной литературной деятельности, писал стихи, прозу, делал переводы, выступал как критик-рецензент, выпустил сборник своих стихотворений (ему 21 год).

С 20-летнего возраста он сблизился с петрашевцами, стал членом их кружка. Он доставлял из Москвы нужную для кружка литературу, в частности рукописи запрещенных цензурой произведений, в том числе «Нахлебник» И.С. Тургенева, «Перед грозой» А.И. Герцена, письмо В.Г. Белинского Н.В. Гоголю, тогда ему было 24 года. Плещеев разделял идеологию петрашевцев.

Казнь петрашевцев

Петрашевцы – общество разночинной молодежи в Петербурге в конце 1844 – начале 1849 г., утопические социалисты и демократы. Их лидером был М.В. Буташевич-Петрашевский (1821–1866), выступавший за демократизацию политического строя России и освобождение крестьян с землей; он был в 1849 г. осужден на вечную каторгу, отбывал ее в Забайкальских заводах, с 1856 г. жил на поселении в Иркутске. Первоначально петрашевцы в своих кружках занимались самообразованием, обсуждали теоретические вопросы организации тайного революционного общества, подготовки крестьянского восстания, создания подпольной типографии, а также готовили агитационную литературу для народа. Петрашевцы в 1849 г. были арестованы, под следствием оказались 123 человека, военный суд судил 22 человек, из них 21 – приговорили к расстрелу, замененному всем разными сроками каторги и арестантских работ. В 1856 г. петрашевцы были амнистированы.

Петрашевцы, способствовавшие воспитанию общества в духе критики существовавшего государственного строя и не намечали скорый государственный переворот, занимались пропагандой своих взглядов и в завуалированной форме, используя также печатные возможности, идейную борьбу через литературу против царского самодержавия. Среди путей, которыми распространялось влияние петрашевцев, была и поэзия. Петрашевцы вскоре оценили Плещеева как первого поэта их времени, ведь складывалась новая гражданская поэзия под влиянием демократов-разночинцев и разделяемых ими идей утопического социализма. Вряд ли Плещеев был зрелым петрашевцем, которые явно преувеличивали политическую силу его стихов (ведь В.Г. Белинский относил его тогда всего лишь к «маленьким талантам»). Как все петрашевцы, в 1849 г. Плещеев был арестован, отдан под суд, лишен всех прав состояния и отдан в оренбургский корпус рядовым (после того как в Петербурге им зачитали смертный приговор, а потом объявили о смягчении наказания).

Плещеев 2 года был рядовым в г. Уральске, с 1852 г. его перевели в Оренбург. В 1852 г. приехавшая навестить его мать добилась значительного улучшения его участи благодаря знакомству с тогдашним оренбургским генерал-губернатором В.А. Перовским. Плещеев стал покидать казарму, бывать в гостях у местных светских лиц. В 1853 г. он участвовал в военном походе, за участие в боях был произведен из рядовых в унтер-офицеры, в 1856 г. (ему 31 год) получил офицерский чин прапорщика и вскоре смог уволиться с военной службы, стал работать в гражданской службе. В возрасте 32 лет Плещеев женился на дочери оренбургского чиновника, надзирателя при местном илецком соляном промысле Еликониде Александровне Рудневой. Ссылка Плещеева кончилась в 1858 г., он вместе с женой в 1858 г. уехал из Оренбурга, в 1859 г. вышел в отставку и полностью занялся литературной деятельностью. Но материальные нужды и дела семьи заставили его в 1865–1875 гг. быть на государственной службе. С 1858 г. Плещеев начал сотрудничать с «Современником», вскоре выпустил 3 сборника своих стихотворений, понравившихся публике. Когда ему было 39 лет (1864), умерла его жена, примерно в то же время умерли несколько из его самых дорогих друзей и коллег-единомышленников, что принесло ему тяжелую депрессию и породило грустный настрой его поэтических строк. Личная тема одинокого страдальца, печально сложившаяся собственная судьба отражена в его лирике. Поэзия Плещеева после всех потрясений его жизни стала очень осторожной. Кризис, пережитый Плещеевым в 1860-х гг., принес и его творческий кризис, отставание его поэзии от задач современности, но не умалил его уважаемого положения в русской литературе. В 1872 г. 47-летний Плещеев с тремя детьми переехал из Москвы в Петербург. Он вторично женился, имел большую семью, был должен много работать, постоянно нуждался в деньгах, был осторожным в своих творческих сочинениях.

В последние два десятилетия своей жизни он писал почти исключительно стихи для детей и занимался стихотворными переводами. Он создал, в том числе для детей, чудные поэтические описания русской природы. За 3 года до смерти он получил очень большое наследство (после смерти своего родственника пензенского помещика А.П. Плещеева). К этому времени А.Н. Плещеев нуждался в лечении, уже ничего писать не мог, жил относительно тихо (тем более что последние 30 лет своей жизни он прожил без каких-либо конфликтов с царской властью). Плещеев умер в возрасте 68 лет.

В сознании современников Плещеев остался как политический лирик, гражданский поэт, непосредственный участник движения петрашевцев, а впоследствии сотрудник и соратник Н.А. Некрасова. Его стихи о русской природе, стихи для детей, любовная лирика не устарели и в наши дни. На основе стихотворений Плещеева создали свои песни и романсы (ставшие классическими) многие известные русские композиторы (П.И. Чайковский, М.П. Мусоргский, А.Г. Рубинштейн, А.С. Аренский и др.). К сожалению, теперь в школах в должной мере не знакомят с творчеством Плещеева, его прекрасные стихи почти не звучат по радио, нет их и в передачах телевидения, но музыкальные произведения на его стихи еще можно иногда услышать.

Раздумывая над событиями жизни Плещеева, видим, что он свой Богом данный поэтический талант, способный упрочивать и развивать в людях добрые ощущения, чувства, начала, по молодости не смог дельно и сполна плодоносно использовать, увлекся сомнительными политическими учениями и делами. Греховные помыслы о возможности участия в тайной революционной организации, подготовке восстания, распространении крамольной литературы обернулись для Плещеева многими годами каторги и оторванностью от литературной деятельности – его истинного призвания. Только в возрасте 34 лет он смог продолжить литературную деятельность. При этом с годами он научился осторожности, больше не стремился к политической деятельности, не делал резких оценок событиям в стране. Почти 20 лет писал безопасные и милые детские стихи, делал поэтические переводы. Он вернулся к своему призванию – нести людям приятные ощущения через поэтические строки, воспевая красоту природы, добрые людские начала и стремление к духовному совершенству.

Иннокентий Петрович Герасимов (1905–1985) был выдающимся советским географом, академиком (с 1958 г.) АН СССР, талантливым педагогом и тактичным наставником молодых ученых. Иннокентий Петрович был выдающимся энциклопедистом в науках о Земле, в течение 40 лет лидерствовал во многих направлениях географической науки, всегда помнил и с благодарностью вспоминал своих учителей. За 60 лет своей творческой деятельности он оставил более 1300 публикаций: статей, рецензий, докладов, монографий. Герасимов свою научную деятельность начал с изучения отдельных регионов в почвенном, общегеографическом, геоморфологическом и других направлениях. Затем он разрабатывал крупные научные и природно-хозяйственные проблемы, создал новые научные направления. Его вклад в мировые науки – почвоведение, четвертичную геологию, геоморфологию суши и ложа Мирового океана, палеогеографию, охрану природы, картографию, учение о биосфере, экологию, экономическую и социальную географию и другие отрасли географической науки – велик и многогранен. С 1924 г. (ему 19 лет) он участвовал в многочисленных экспедициях в европейской части страны, на Кавказе, в Крыму, Западной Сибири, Алтае, Средней Азии, Казахстане и других местах. Герасимов в экспедициях на верблюдах, лошадях, авто-, железнодорожном и авиатранспорте провел не менее половины своей жизни, проехал более четверти миллиона километров. С 1947 г. (ему 42 года) он начал изучение территорий стран дальнего зарубежья и одновременно пропагандировал достижения советской науки.

Жизненный путь и путь в науку Герасимова простым не был. Он родился в Костроме в семье помощника присяжного поверенного Костромского окружного суда, потомственного почетного гражданина г. Костромы П.В. Герасимова; мать М.П. Герасимова не работала, воспитывала детей. Когда мальчику было 8 лет, умер отец, вскоре умерли также старший и младший братья. Когда ему было 9 лет, мать вторично вышла замуж за медика М.С. Моисеева. Затем их семья переехала в Пермь, где Герасимов учился в промышленно-экономическом техникуме и подрабатывал. С 16–17 лет он работал счетоводом и в биологической лаборатории Пермского университета. Когда их семья переехала в Великий Устюг, он в возрасте 17 лет работал вольнонаемным санитаром в военном госпитале. В 1922 г. (ему 17 лет) их семья переехала в Ленинград (теперь Санкт-Петербург), где он поступил в Географический институт на общегеографический факультет; затем этот институт слили с Ленинградским университетом. В 21 год Герасимов закончил Географический факультет ЛГУ, был принят в аспирантуру. В 1934 г. (ему 29 лет) по совокупности работ по географии почв сухих степей и полустепей ему была присуждена ученая степень кандидата географических наук, через 2 года в возрасте 31 года он защитил докторскую диссертацию.

И.П. Герасимов

В 38 лет он стал заведующим отделом геоморфологии Почвенного института АН СССР, в котором с 24 лет был штатным научным сотрудником. В 1943 г. (ему 38 лет) Герасимов перешел на работу в Институт географии АН СССР. С 1930-х гг. Герасимов участвовал в педагогической деятельности, был доцентом в Горном институте (Ленинград), профессором и заведующим кафедрой на Географическом факультете МГУ. В 1951 г. (ему 46 лет) Герасимов стал директором Института географии АН СССР. В 1946 г. (ему 41 год) Герасимов был избран членом-корреспондентом, а в 1958 г. (ему 53 года) – действительным членом, то есть академиком, АН СССР. С 1952 г. (ему 47 лет) Герасимов был бессменным главным редактором журнала «Известия АН СССР. Серия географическая», членом редколлегий ряда журналов. Герасимов вел и большую общественную работу. Он в течение 12 лет был президентом «Всесоюзного общества природы» и вице-президентом Всесоюзного географического общества. Герасимов за свои труды был награжден многими орденами и медалями, ему была присуждена Государственная премия СССР. Хотя Герасимов был честным тружеником в науке, порой и ему приходилось лавировать, идти на компромиссы с советскими властями. Так, хотя он понимал, что строительство и эксплуатация Каракумского канала были ошибкой, определившей трагедию Аральского моря, он, как мог, пытался уменьшить потери от этого строительства, уделял много внимания этому строительству, реализации проекта. Но он открыто не выступал против строительства канала и его эксплуатации, понимал, что в период застоя его слушать не будут. Понимал Герасимов и то, что его положение обязывает поддерживать содеянное. Герасимов в душе переживал, мучился, а изменить ничего не мог. В советский период не только он, но и большинство других ученых побаивались выступать против воли партийных и советских вождей, ведь непослушным грозила кара – потеря доходных мест работы, премий, солидного общественного положения, бытовые сложности, трудности в судьбе и карьере членов их семей.

Похоже, что и сейчас кое-кто из ученых, даже видных ученых и одновременно влиятельных функционеров, разменивают свой научный багаж, талант и Богом данные способности на сохранение высокого делового статуса, бытовой комфорт, ощутимые льготы и другие земные радости.

А географам, тем более влиятельным географам, нужно учиться у И.П. Герасимова борцовским началам в работе, нужно начать готовить многотомное издание о частях России и ее регионах, как было сделано в 1960-е гг., когда издательство «Мысль» выпустило 22 тома географического описания России и других составных частей СССР (наша страна тех лет).

В центральной части Костромы уйма мест, связанных с неординарными россиянами. В городском парке (на месте кремля) – это ротонда-«беседка А.Н. Островского». В здании губернских присутственных мест (где ныне размещается городская администрация) служил чиновником писатель А.Ф. Писемский; в гостинице «Россия» останавливался А.Н. Островский, а гостинице «Лондон» – поэт Н.А. Некрасов. Костромскую каланчу запечатлели на своих полотнах художники – братья Г. и Н. Черенцовы, а торговые ряды – Б.М. Кустодиев. Можно привести и много других примеров.

В царский период в провинциальной Костроме жили, как правило с удовольствием для себя, и творили добрые дела во благо костромичей и всех россиян немало ее жителей, но были и те, кто вынужденно либо временно жил в ней, пребывая в ссылке или просто будучи удалены из столиц по воле власть имущих. Так или иначе, но в царский период в Костроме жили, приезжали отдыхать и творить многие интересные люди, любившие Кострому, уважавшие ее историю и жителей. Обо всех не позволяет рассказать ограниченный объем книги, поэтому кратко расскажем только о некоторых из них.

Костромичи, особенно состоятельные, старались способствовать повышению комфорта жизни в их городе, росту культурного уровня горожан, упрочению их религиозных чувств.

Богатые костромские купцы в основном жертвовали средства на строительство храмов. Уже в XVII в. Кострома была одним из наиболее крупных и экономически развитых русских городов и вела оживленную торговлю с заграницей, прежде всего с Англией; костромские купцы стабильно богатели. Часть нажитых богатств купцы тратили на благотворительные дела, прежде всего на строительство и украшение храмов. Например, церковь Воскресения Христова на Дебре была построена в 1652 г. на средства богатого купца К.Г. Исакова. Можно привести и другие подобные примеры.

Состоятельный чиновник П.И. Сергеев открыл в своем просторном деревянном доме в 1808 г. первый в Костроме публичный театр, один из немногих в России, в котором ставили преимущественно классический репертуар – пьесы Кальдерона, Расина, Шиллера, исполнялись и произведения русских авторов – Шаховского, Озерова, Капниста.

В 1890 г. выпускница Петербургской консерватории Сумарокова-Морина открыла в Костроме первую детскую музыкальную школу.

В 1913 г. за счет пожертвований костромичей и официальной финансовой поддержки в Костроме построили новое специальное здание для Музея местного края, возникшего в 1891 г.

Именно в Костроме появились первые в России профессионально-технические училища, созданные на завещательные средства уроженца этого города Ф.В. Чижова.

Федор Васильевич Чижов (1811–1877) был выдающимся общественным деятелем и просветителем. Отец Ф.В. Чижова, учитель гимназии, обладал беспокойным нравом, его за это не любило начальство, он часто подвергался гонениям, поэтому большая семья Чижовых часто бедствовала. Федор понимал, что нужно во что бы то ни стало получить образование. В период учебы в костромской гимназии он испытал много лишений, был вынужден обращаться к «благодетелям», терпел унижения, но смог получить хорошее образование. В молодом возрасте он стал профессором математики, однако отказался от ученой карьеры и занялся общественной и политической деятельностью, примкнув к славянофилам. За участие в освободительном движении славянских народов от ига Австро-Венгрии Чижов был арестован и сослан. Когда он вернулся из ссылки, издавал газеты, основывал банки, строил железные дороги и пароходы. Обладая надежными знаниями, здоровьем, энергией, хорошо ориентируясь в деловом мире, он стал очень состоятельным и уважаемым человеком, профессором математики, автором трудов по живописи и литературе. При этом он всегда помнил свое бедное детство, денежные проблемы, тормозившие процесс получения образования. Как широкообразованный и патриотично настроенный человек, Чижов понимал необходимость создания для России своих кадров инженерно-технических работников, поэтому, умирая, завещал практически все свое огромное состояние на основание профессионально-технического образования в Костромской губернии, на создание, строительство учебных зданий и производственных мастерских. Он мечтал о создании сети специализированных учебных заведений в Костромской губернии. Именно созданные на его завещательные средства «чижовские» училища были первыми в России учебными заведениями профессионально-технического образования, имели солидное материальное положение, высококвалифицированных преподавателей и производственную базу, их выпускники заслуженно пользовались высокой репутацией.

Ф.В. Чижов. Фото второй пол. XIX в.

Многие костромичи просто жили честно, как могли, приносили пользу Отечеству и своей Костромской земле, посильно участвовали в благотворительных делах. Так, добрую память о себе оставил генерал М.Н. Рылеев, видный участник Отечественной войны 1812 г. и Заграничных военных походов 1813–1814 гг., близкий родственник поэта-декабриста К.Ф. Рылеева, которому он неоднократно оказывал покровительство и поддержку.

Гордились костромичи и богатыми, знатными дворянами Корниловыми, которые имели усадьбы в Костромской губернии и зимой жили в Костроме. Особенно почитали известного военачальника, прославившегося удачными действиями в сражении на р. Березине в период Отечественной войны 1812 г. П.Я. Корнилова. Только малочисленность его отряда не позволила ему захватить в плен самого Наполеона. Его сын И.П. Корнилов был прогрессивным деятелем народного просвещения и ревностным собирателем старорусских и славянских рукописей и книг. Когда он был попечителем Виленского учебного округа, то ввел в литовских школах учебники на литовском языке и основал в Вильнюсе публичную библиотеку.

В Костроме родился, жил, пользовался заслуженным уважением костромичей герой Отечественной войны 1812 г. – Николай Мартьямович Сипягин, основатель Общества любителей военных наук, военный губернатор Грузии, адъютант князя П.И. Багратиона.

Хорошую память о себе оставили богатые костромские помещики Карцовы, в теплое время года жившие в своих усадьбах в Костромской губернии, а зимой и осенью – в своих домах в Костроме. Многие Карцовы находились на обычной для русских дворян военной службе, достигли высоких постов. Адмирал П.К. Карцов был участником знаменитого Чесменского боя в 1770 г. (крупнейшее сражение парусных судов), а затем командовал отрядом кораблей, действовавших совместно с эскадрой адмирала Ф.Ф. Ушакова против французов на Средиземном море. Известными генералами были А.П. и П.П. Карцовы. А.П. Карцов участвовал в присоединении Кавказа и написал имевшую большой успех книгу «Тактика». П.П. Карцов в Русско-турецкую войну 1877–1878 гг. прославился захватом Троянского перевала через Балканы и также был виднеым писателем. Н.П. Карцов был известным музыкальным критиком и композитором, автором многих романсов, в том числе популярного в его время романса «Внимая ужасам войны».

Адмирал Г.И. Бутаков. Фото XIX в.

В XIX – начале ХХ в. в Костроме жили дворяне Бутаковы, род которых дал России ряд выдающихся флотоводцев. Так, адмирал Григорий Иванович Бутаков отличился в обороне Севастополя, а после Крымской войны командовал Черноморским и Балтийским флотами. Он первым из русских моряков перестроил организацию и тактику морских сил в соответствии с развитием парового флота. Флотоводцы Бутаковы неизбежно в основном пребывали вдали от Костромы, но никогда не забывали своей малой Родины, приезжали, когда позволяли условия, в Кострому, навещали своих костромских родственников.

В Костроме жил известный первоисследователь острова Сахалин, сподвижник адмирала Г.И. Невельского морской офицер Н.К. Бошняк.

Большим уважением костромичей пользовался Иван Алексеевич Рязановский (XIX – начало ХХ в.) – талантливый искусствовед, юрист, один из первых в Костроме ученых-краеведов, основатель и первый директор Костромского художественного музея. Он был сведущим и способным ученым, знал почти все европейские языки, почитался как крупнейший в городе коллекционер и библиофил, являлся близким другом многих выдающихся деятелей русской культуры и искусства (А. Блока, Н. Рериха, В. Мейерхольда, А.Н. Толстого и других). К нему часто приезжали в гости и жили в его доме на Царевской улице писатели А.М. Ремизов, М.М. Пришвин, Ф.К. Сологуб, В.Д. Бонч-Бруевич, ученые С.Ф. Платонов и Арне Туре, художники Б.М. Кустодиев, С.В. Чехонин, И.П. Павлов и др.

Директором четырехклассного духовного училища был И.П. Виноградов (конец XIX – начало ХХ в.), уважаемый в городе человек, страстный библиофил, собравший богатейшую частную библиотеку в Костроме.

В Костроме родился и провел свою юность выдающийся ученый, агроном и селекционер, прогрессивный общественный деятель Николай Лукич Скалозубов (1861–1915), выходец из купеческого рода Скалозубовых. Н.Л. Скалозубов учился в Костромском реальном училище (создано в 1873 г.), которое имело статус среднего учебного заведения с техническим уклоном и славилось квалифицированными преподавателями. Он, окончив Петербургскую сельскохозяйственную академию, уехал в Сибирь, где сыграл огромную роль в развитии ее сельского хозяйства. Скалозубов был избранным депутатом II и III Государственной думы. Перерывы между думскими сессиями он проводил в Костроме, где жила его семья.

Известным местным меценатом был А.Н. Григоров, он особенно щедро жертвовал деньги на реставрацию Богоявленского монастыря и на восстановление театра после пожара; также на его средства был учрежден пансион для обучающихся девиц. А его сын А.А. Григоров прославился как деятельный и результативный историк Костромской земли, кроме того, он собрал большой архивный материал о М.Ю. Лермонтове и его костромских предках.

Н.Л. Скалозубов. Фото 1894 г.

В Костромском крае всегда были многочисленные и активные краеведы. Они в 1885 г. в Костроме создали Ученую комиссию, а при ней в 1891 г. – Музей древностей, в 1914 г. – Научное общество по изучению местного края (его труды выходили в свет по 1923 г.), в начале 1920-х гг. – Общество по изучению Поветлужья (в Ветлуге, ныне – в Нижегородской области). В последние десятилетия успешно работали местные краеведы Д.Ф. Белоруков, В.В. Елисеев, А.Е. Кульков, С.А. Уткин и другие.

В начале ХХ в., в годы Первой мировой войны, в период своего детства, в Костроме жила впоследствии известная советская полярница, ученый, начальник станции на Северной Земле в 1930-х гг. Нина Павловна Демме.

Заметными личностями были местные высшие администраторы. Среди костромских губернаторов были разные люди, одни запомнились своей доблестью, другие – глупостью. Одним из губернаторов был А.А. Суворов, внук великого полководца А.В. Суворова; позже А.А. Суворов занимал посты петербургского генерал-губернатора и отличался своей гуманностью. Губернатор С.С. Ланской со временем стал министром внутренних дел, сыграл важную роль в подготовке крестьянской реформы 1861 г. об отмене крепостного права; костромской период жизни Ланского описал Н.А. Лесков в рассказе «Однодум». Среди губернаторов был генерал А.В. Веретенников, который формально исполнял свои обязанности, в суть дел старался не вникать; в 1908 г. он умудрился, не читая, подписать подсунутое ему и написанное другим человеком в насмешку над ним якобы его собственное прошение об увольнении его в отставку из-за природной глупости и неумения справляться с работой. В конце XIX в. вице-губернатор И.К. Васьков, друг С.Т. Аксакова, получил признание костромичей и как увлеченный краевед.

Поволжье, особенно Верхнее Поволжье, всегда было и остается источником творческого вдохновения для многих русских художников. Волжские просторы, скромная, но чарующая красота русской природы, неброская, однако несомненная привлекательность поволжских городов, селений, монастырей, характерные типажи жителей этих мест непреодолимо влекли и влекут туда очень многих живописцев, их даже перечислить трудно. Все они неизменно и многократно приезжали в Кострому, творили в ней и ее окрестностях, изображали эти места на своих полотнах. Расскажем только о двух из них: А.К. Саврасове (который изобразил Воскресенскую церковь в Костроме на своей самой известной картине «Грачи прилетели») и Б.М. Кустодиеве (на его полотнах изображены многие костромские места и в том числе Торговые ряды в Костроме).

А.К. Саврасов. Фото конца XIX в.

Алексей Константинович Саврасов (1830–1897) – прославленный русский живописец, передвижник, крупнейший русский пейзажист. Он является одним из родоначальников русского реалистического пейзажа. Он вывел пейзажную живопись из ряда второстепенного на должную художественную высоту. На своих пейзажах А.К. Саврасов передавал поэтическую красоту и значительность казалось бы обычных рядовых и неброских мест. Никто до Саврасова так остро не чувствовал и так хорошо не передавал задушевную, скромную красоту русской природы. Самым его знаменитым полотном стала картина «Грачи прилетели» (написана им в 1877 г. в его мастерской по этюдам, выполненным в Костромской и Ярославской губерниях, на ней изображена Воскресенская церковь в Костроме). У него есть небольшие полотна и панорамные работы. Последние, как правило, связаны с Волгой: «Печорский монастырь под Нижним Новгородом», «Оттепель». «Город Кимры на Волге», «Разлив Волги под Ярославлем», – последние две из них связаны с трассой нашего туристического маршрута. Жизнь и творчество Саврасова лишний раз заставляют думать о трудном жизненном пути талантливых, лирического склада людей в России, по своей природе не борцов, обладающих хрупкой, уязвимой психикой, нередко склонных к социальным патологиям.

Саврасов родился в Москве в семье купца. Способности к рисованию в нем обнаружились в раннем детстве. В 18 лет он начал учиться в Московском училище живописи, ваяния и зодчества, вскоре стал лучшим учеником пейзажного класса. В 20 лет Саврасов закончил училище, получил звание художника. В 24 года он был удостоен Советом Академии художеств звания академика живописи за выполненные им пейзажи. Саврасов стал известным и уважаемым человеком, удачно женился. В 1870-е годы начал преподавать в Московском училище живописи, ваяния, зодчества; из его мастерской вышли известные художники И.И. Левитан и К.А. Коровин. Саврасов совершал поездки за границу с творческими целями. Но истинное вдохновение он черпал только в России, в ее центральной части с ее неброской, но очень красивой природой. Большое вдохновение приносили поездки на Волгу, которые он совершил в 40–41 год (1870–1871). Он писал неплохие пейзажи, но многие окружавшие его люди твердили, что все они гораздо хуже прославившего его полотна «Грачи прилетели» (1871 г., ему 41 год). Саврасов понимал значительность обыденных городских и сельских мотивов, видел неброскую красоту российских мест, которые он писал на своих полотнах. Мало кто понимал и поддерживал его в его творческом кредо, работе. Вот почему наметились в его творчестве некоторый спад и кризис, и как следствие пристрастие к вину. Депрессии и запои заставили его жену с двумя дочерьми уйти от него. В 52 года за пристрастие к спиртному его уволили из Московского училища живописи, ваяния, зодчества. Он еще писал новые полотна и делал копии с наиболее его известных картин, но медленно и неизбежно опускался, спивался совсем, в конце концов впал в полную нищету. Он умер в возрасте 67 лет в московской больнице в отделении для бедных. В тяжелый для него период жизни, почти все о нем забыли, никто не пытался ему помочь и поддержать. На его похороны, по сути, никто не пришел; из ценителей его живописи с ним пришли простится только швейцар из училища и П.М. Третьяков.

Если внимательно изучать судьбы огромного числа творческих личностей, то видим, что большинство из них сталкивались с большими трудностями, страдали от козней завистников и непонимания их творческого кредо, индивидуальности со стороны начальников и влиятельных, но малограмотных чиновников. Верные православию, сильные духом люди молились Господу Богу, просили защиты и помощи и, несмотря ни на что, продолжали работать, творить, реализовывать свое божественное призвание, в особо трудные моменты спешили в храм для духовного окормления и поддержки. По сути, работа, верность призванию – надежные избавители от серости обыденной жизни, даже облегчители физических болезней и духовных переживаний. А.К. Саврасов сполна не оценил все возможности православия, не знал все тонкости православной мудрости, не видел в посещении храмов и молитвах верное и действенное спасение от житейских бед. Кроме того, он разочаровался в своих учениках, которые, получив от него знания и поддержку, забыли о нем; следовало не переживать о них, а жалеть о духовной ущербности этих неблагодарных людей и их неизбежной будущей расплате за их духовную глухоту и черствость.

Борис Михайлович Кустодиев (1878–1927) создал красочные сцены крестьянской и провинциальной жизни, купеческого быта, был самобытным иллюстратором, ярким театральным художником, редким мастером портрета, одним из первых среди художников своего времени обратился к светской тематике. На своих полотнах он сделал радость жизни своей главной темой. Он и события 1917 г. воспринимал как живительную радость (но, как выяснилось позже, ошибся в оценке революционных событий и их последствий).

Б.М. Кустодиев с женой. Фото начала XX в.

Кустодиев родился в Астрахани, в семье со скромным достатком, где мечтали, чтобы он стал священником. Он учился в духовном училище, затем – в семинарии. Его отец рано умер, и четверых детей растила мать на скромную учительскую пенсию, еще она подрабатывала игрой на фортепиано в богатых домах. Учиться в финансовом плане отчасти помогал Борису и раздражительный дядя-чиновник, живущий в Петербурге. В 18 лет Борис ушел из семинарии и поступил в Петербургскую академию художеств. Его неординарный талант живописца заметили сразу. Он неоднократно получал денежные премии за свои работы на академических конкурсах, участвовал в выставках, в том числе и на международной в Мюнхене, ему присудили второю золотую медаль за портрет художника И.Я. Билибина. Он учился в мастерской знаменитого художника И.Е. Репина, который пригласил 23-летнего Бориса и еще одного своего ученика (Куликова) писать вместе с ним прославившееся вскоре полотно «Заседание Государственного совета». Борис работал над правой частью грандиозного холма. Репин назвал Кустодиева самым талантливым своим учеником, «богатырем живописи». Кустодиев унаследовал от учителя основной репинский бизнес – портретный. Кустодиев писал сановников и буржуа, стал лучшим портретистом своего времени. Он писал портреты ради хороших гонораров, а действительно увлекали его композиции на темы национальной жизни. Он любил Россию и хотел писать ее, не стремился ехать за границу. Еще в 1903 г. он как окончивший Академию с отличными познаниями и получивший за диплом золотую медаль, стал на целый год пансионером Академии, поехал совершенствовать свое мастерство за границу. Но меньше чем через 5 месяцев он вернулся в Россию, без которой он жить и творить не мог. Мадриду и Парижу он предпочел Кинешму и заволжское село Семеновское-Лапотное. (Это был второй за всю историю Академии художеств случай, когда заграничное пансионерство было прервано; первым был В.Г. Перов.) В России работы Кустодиева пользовались большим успехом, пришел достаток. Прекрасная жена Юлия Евстафьевна родила ему сына (1903) и дочь (1905). Поблизости от села Высокое, где она выросла, за костромской деревней Маурино 25-летний Кустодиев купил землю и поставил (1905) дом с мастерской, названной им Теремом. Кустодиев часто приезжал в Кострому и другие места Костромской земли, где создал многие свои известные полотна. В 31 год Кустодиева избрали академиком живописи Петербургской академии художеств. А в 1912 г. (ему 34 года) знаменитая галерея Уффици во Франции, где собраны автопортреты всех великих художников Европы, заказала автопортреты трем лучшим русским художникам: И.Е. Репину, В.А. Серову и Б.М. Кустодиеву. Это было уже и высокое мировое признание выдающихся живописных способностей Кустодиева. Он был счастлив, полон творческих сил и задумок.

Б.М. Кустодиев с семьей в усадьбе Терем. Картина 1918 г.

Вдруг у него невыносимо стала болеть голова, головная боль была нестерпимой, вызывала рвоту, он не мог работать. Затем стала болеть и рука. Любой посторонний звук усиливал боли. Врачи не могли объяснить причину этого и посоветовали ему ехать лечиться в Швейцарию, что он и сделал: 9 месяцев лечился в клинике в маленьком швейцарском городке Лейзене (недалеко от Лозанны). Боли у него не проходили, к тому же у него появились признаки еще одной болезни – ностальгии. Он безумно скучал по России, семье. Ему силы и терпение лечиться и жить давали только воспоминания о Родине и мысли об обязанностях перед женой и детьми. Ему мучительно хотелось в Россию, а нужно было лечиться. Несмотря на боли, он стал работать, писал по памяти Россию, ее людей, природу, праздники. Кустодиеву, по рождению астраханцу, милее всего была Россия провинциальная – крестьян и купцов. Особенно он любил писать купцов и купчих, видел в них крепких хранителей национальных традиций. В начале ХХ в. именно они особенно надежно и бережно сохраняли национальное в укладе жизни, одежде, привычках, манере поведения, в обустройстве быта и их строениях, домах. Тип русской красавицы, которую он воспевал, – именно такой, какой в народе почитался как самый совершенный. На его полотнах красавицы-купчихи, а иногда и крестьянки, все как одна – кровь с молоком, величавые, белотелые, круглолицые, румяные, с бровями вразлет, с открытым и добрым лицом. Он их такими и начал писать, лечась в Швейцарии, и так дальше всю жизнь.

В 1912 г. Кустодиев вернулся после лечения в Россию, но он должен был постоянно носить твердый, как панцирь, целлулоидный корсет, так как врачи считали, что у него туберкулез позвоночника. Боли у него немного ослабели, он притерпелся к ним, продолжал работать, даже совершил ряд поездок по Подмосковью (в Троице-Сергиеву лавру, село Воскресенское и др.), а затем всей семьей в который раз отправился на Волгу. Они проплыли на пароходе по Волге от Рыбинска до Астрахани. При этом, несмотря на мучительные боли, он везде каждый день работал. Его однокашник по Академии художеств И. Билибин писал о нем так: «Волга и Кустодиев неразъединимы. Поволжские города, ярмарки, розовые и белые церкви с синими и золотыми куполами, дебелые купчихи, купцы, извозчики, мужики – вот его мир, его матушка Волга и его Россия. И все это здорово, крепко и сочно».

Работать Кустодиеву было чрезвычайно трудно. В 1916 г. (ему 38 лет) он уже ходил на костылях. В том же году в Петербурге ему сделали вторую операцию на спинном мозге (первую подобную операцию ему сделали в 1913 г. в Германии, когда обнаружили у него опухоль спинного мозга). После операции ему в течение полугода не разрешали работать, но он втихую, тайком, превозмогая боль, все-таки начал писать еще в больнице. Больничная палата постепенно превратилась в мастерскую. Инвалидную коляску, к которой он был теперь фактически прикован, подкатывали к окну, и он писал то, что видел из него.

Удивительно, но чем хуже он себя чувствовал, тем ярче, веселее, жизнеутверждающе получались у него полотна. Сейчас, глядя на его холсты, почти не верится, что писал их тяжело больной, почти полностью парализованный человек. Ну кто теперь не знает его известные картины «Гулянье на Волге» (1909), «Купчиха в Кинешме» (1912), «Купчиха», «Девушки на Волге», «Красавица» (все 1915), «Масленица» (1916), «Купчиха за чаем» (1918 г.), «Купчиха с зеркалом» (1919), «Зима. Масленичное гулянье», «Троицын день» (обе 1920), «Русская Венера» (1926), «Большевик» (1920) и др. Только как геройский поступок можно оценивать создание им портрета Ф.И. Шаляпина. Лучше Кустодиева суть шаляпинского таланта и натуры не передал никто. Шаляпин никогда не расставался с этим портретом. А какой ценой был создан этот портрет! Чтобы дотянуться до верха огромного холста, Кустодиев придумал подвесить его на блок, вделанный в потолок, и так, в наклонно-висячем положении, его и писал, почти что лежа в своей инвалидной коляске.

Б.М. Кустодиев в своей мастерской за работой. Фото 1926 г.

Вскоре у Кустодиева стала сохнуть правая рука. Массажистка каждый день 1,5–2 часа делала ему массаж рук, только после этого он мог начать писать и подкатывал коляску к мольберту. Работать он прекращал лишь к полуночи.

И в царский, и в советский период не все понимали кустодиевскую манеру писать. А ведь с молодых лет он был озадачен поиском особых национальных форм жизни и особого национального, народного типа. Хотел, чтобы с его полотен «Русью пахло». Кустодиев писал великолепные портреты, создавал яркие композиции национального характера, пробовал свои силы в книжной графике (например, иллюстрации к гоголевской «Шинели»), сотрудничал с сатирическими журналами. Остается только удивляться, как у него хватало сил на все это, тем более что слишком часто и беспочвенно его осуждали за темы его картин и манеру писать. Были даже обвинения его в обмане публики: якобы он только прикидывался больным. У себя дома, встречая посетителей или работая, он был неизменно доброжелателен, аккуратен, одет чаще всего, как для торжества (у мольберта он не позволял себе выглядеть иначе). В кресле-качалке или в коляске, по пояс укутанный пледом, он радовался гостям и, если мог, то с 6–7 часов утра работал целый день.

В 1920-е гг. его окрестили «певцом купцов», его картины, принадлежавшие музеям, не выставлялись в экспозициях, поскольку советские чиновники от искусства считали, что работы Кустодиева «не отражают современные течения в отечественной живописи». Кустодиевы жили трудно, денег не хватало. В разные годы им периодически помогал М. Горький. Его детей исключили из числа студентов, а потом восстановили после хлопот близких его семье людей, истинных ценителей его таланта. Власти его не жаловали вниманием и поддержкой. В то же время за границей популярность его росла, в Венеции он был особенно высоко ценим. Друзья советовали ему уехать из России, чтобы в тех местах, где его по достоинству ценили, он мог с семьей достойно жить, лечиться, работать. Но Кустодиев категорически отказывался уехать из России, хотя возможности жить в ряде зарубежных стран были. Он неизменно утверждал, что он русский и никогда и ни при каких обстоятельствах не уедет из России. Он это повторял и тогда, когда стала катастрофически сохнуть правая рука. Он уже не мог работать без специального приспособления – муштабеля. Последние 15 лет его творческой жизни (1912–1927) были чрезвычайно трудными. Именно способность творить и обязанности перед любящими его женой и детьми давали ему силы для работы и борьбы со страшной болезнью. Неизлечимая опухоль спинного мозга, операции, больницы, жуткие физические и духовные боли не сломили этого мужественного человека. Несмотря на физические мучения, он создавал шедевры, своим творчеством утверждал красоту жизни, неповторимость природных красот России и ее жителей. Кустодиев писал и говорил неизменно так: «…Несмотря на все, я… удивляюсь еще своей беспечности и какой-то где-то внутри лежащей, несмотря ни на что, радости жизни, – просто вот рад тому, что живу, вижу голубое небо и горы – и за это спасибо. И не останавливаюсь долго на мучающих, терзающих вопросах».

Б.М. Кустодиев прожил всего 49 лет, умер, будучи парализованным, оставив нам жизнеутверждающие полотна и удивительный пример своей жизни во имя прославления России, ее людей. О Кустодиеве в своей книге «Маска и душа» великий русский певец Ф.И. Шаляпин написал так: «Всем известна его удивительно яркая Россия, звенящая бубенцами и масленой. Его балаганы, его купцы Сусловы, его купчихи Пискулины, его сдобные красавицы, его ухари и молодцы – вообще все его типические русские фигуры … сообщают зрителю необыкновенное чувство радости. Только неимоверная любовь к России могла одарить художника такой веселой меткостью рисунка и такой аппетитной сочностью краски». Жизнь Кустодиева учит дельно использовать свои таланты, ценить земные радости, бороться за свое право творить и прославлять Россию.

Деятельность и жизнь ряда крупных советских военачальников была связана с Костромой. Первым губвоенкомом в Костроме был Филатов; видную роль в военкомате играл М.Ф. Букштынович – впоследствии генерал, ответственный работник Генштаба, крупный военный деятель; неоднократно бывал в Костроме М.В. Фрунзе, тогда командующий Ярославским военным округом.

С Костромой связаны события революционной молодости уроженца Владимирской земли из г. Суздаля, очень яркого человека, неординарной личности А.К. Гастева, который в годы Первой русской революции в возрасте 23–25 лет возглавлял Костромской совет рабочих депутатов, руководил боевой дружиной.

Алексей Константинович Гастев (1882–1941) – ученый, организатор Центрального института труда (ЦИТ, 1920), родоначальник отечественной «социальной инженерии», профессиональный революционер-большевик, советский функционер, поэт А.К. Гастев родился в семье учителя; отец умер, когда мальчику было два года, матери пришлось одной растить сына. Нужда приучила Алексея с детства к скромности, труду, крепила его волю, формировала характер, учила вырабатывать в себе жизнеспособность, заставила видеть несовершенство царской действительности. Юноша окончил технические курсы, поступил в учительский университет в Москве, откуда его исключили за организацию студенческих демонстраций и революционную деятельность. В годы первой русской революции Гастев был председателем Костромского совета рабочих депутатов, руководителем боевой дружины. Он неоднократно попадал в тюрьму и ссылки за свою политическую деятельность. В 1902 г. он был выслан в Суздаль за революционную работу на Наро-Фоминской фабрике под Москвой. Он часто находился на нелегальном положении, а временами ему удавалось работать слесарем на заводах Петербурга, Харькова, Николаева и даже Парижа (куда он был вынужден несколько раз эмигрировать). Его первые рассказы (1904) и стихи были посвящены жизни политических заключенных.

А.К. Гастев. Фото 1930-х гг.

В тюрьмах и ссылках все свои лучшие силы ему удавалось отдавать художественному творчеству; он писал стихи и мечтал о творческом будущем. Идея «социальной инженерии» зародилась у него в нарымской ссылке. В 1920 г. Гастеву при помощи советского правительства удалось создать Институт труда, с 1921 г. он назывался Центральный институт труда (ЦИТ); в нем разрабатывали приемы обучения трудовым навыкам и профессиям в новых исторических условиях, мечтали и учили, как своим трудом приближать полное торжество социализма. Гастев разрабатывал методику по обучению трудовым приемам, создал методику подготовки квалифицированного слесаря. Учитывая его наработки, ЦИТ начал обучать токарей, монтеров, кузнецов, текстильщиков, специалистов других рабочих профессий, что означало переход к массовому грамотному обучению рабочих. Гастев написал много научных трудов, книг, в которых изложил свои взгляды на вопросы профессиональной подготовки и научной организации труда. Он был награжден орденом Трудового Красного Знамени (1926) и орденом Ленина (1931, в те годы главный орден страны), ему был посвящен документальный биографический фильм «Поэзия рабочего удара». Суть своего отношения к труду Гастев выразил так: «Мы проводим на работе лучшую часть своей жизни. Нужно научиться так работать, чтобы работа была легка и чтобы она была постоянной жизненной школой».

В Костроме жил и работал известный советский психиатр Андрей Владимирович Снежинский, который в 1930-х гг. был главным врачом костромской психиатрической больницы «Никольское», которую превратил в передовое медицинское учреждение. Со временем он стал действительным членом Академии медицинских наук СССР и директором Института психиатрии АМН СССР.

Относительно удаленная от Петербурга и Москвы, Кострома в царский период оценивалась как подходящее место для ссылки неугодных или подозрительных для властей лиц.

Так, когда при императоре Павле I муштра и наказания в армии усилились и целые полки, а не только отдельных лиц отправляли в ссылку, для содержания под караулом арестованных офицеров и солдат по требованию правительства в Костроме построили в 1797 г. специальное помещение – гауптвахту (это здание до наших дней сохранилось в центральной части города). Эта гауптвахта никогда в царский период не пустовала. Например, в 1798 г. сюда привезли будущих героев Отечественной войны 1812 г. – неугомонного донского атамана М.И. Платова и решительного генерала А.П. Ермолова, сосланных Павлом I в Кострому только по подозрению. Они поначалу содержались на гауптвахте, а потом вынужденно жили в Костроме, как сосланные Павлом I. Позднее в гауптвахте содержались разные люди, подвергавшиеся в различное время репрессиям царским правительством, среди них были заподозренные в участии в тайных обществах, декабристы, участники Польского восстания, большевики-революционеры и др.

Алексей Петрович Ермолов (1777–1861) был, без сомнений, интересной, хотя отчасти и сложной личностью. Он всегда стремился расширять свой кругозор, повышать свой профессиональный уровень, умел заметить и оценить разные радости в жизни, умел видеть и извлекать пользу в любых жизненных ситуациях, и никогда не унывать, не бездельничать, а работать. При этом самым главным в его жизни всегда было, конечно, служение Отечеству. Жизнь А.П. Ермолова – это достойный пример поведения благородного, гордого по духу русского человека, который считает своим первейшим долгом именно доблестное служение Отчизне, а не угождение власть имущим и их окружению во имя личного карьерного продвижения, получения материальных благ, обогащения, государственных наград и льгот. Жизнь Ермолова – убедительный пример того, что умный человек и в сложной ситуации найдет для себя достойное занятие и будет жить насыщенной полезными делами жизнью, приносящей удовлетворение и уважение сограждан.

Ермолов происходил из старинного, но небогатого рода. Его дальним предком был мурза Араслан Ермола, уехавший из Золотой Орды и служивший великому князю московскому Василию Ивановичу.

Он целенаправленно стремился быть военным. Еще в юные годы он добился перевода из гвардии в действующую армию. Совсем молодым человеком он участвовал в Польском и Персидском походах. За доблестное участие в штурме Праги в 17 лет он был награжден орденом. Затем для расширения своего воинского опыта в качестве волонтера он участвовал в Генуэзской республике в сражениях между французами и австрийскими войсками. В 19 лет он вернулся в Россию, участвовал в штурме Дербента, за что снова был награжден орденом. В 20 лет он был произведен в чин подполковника и назначен командиром роты артиллерийского батальона.

Генерал А.П. Ермолов. Портрет 1840-х гг.

В 21 год его обвинили в участии в заговоре против императора Павла I, арестовали, заключили в Петропавловскую крепость, потом его сослали на вечное поселение в костромской город Макарьев на Унже, затем его перевели в Кострому. Но даже в этот тяжелый для него период Ермолов не терял время даром, он расширял свои познания в исторических и военных науках, выучил латинский язык, много читал. После смерти Павла I Ермолов был назначен командиром конно-артиллерийской роты. Его прямым начальником стал генерал А.А. Аракчеев, человек небольшого интеллекта и знаний, но сумевший добиться разными путями полного доверия императора Александра I. Рядом с умным, образованным, энергичным и гордым Ермоловым убожество Аракчеева было особенно очевидным, вот почему он начал откровенно травить своего подчиненного, конфликт следовал за конфликтом. Ермолов подал рапорт об отставке, но Аракчеев его не принял. Настал 1812 г. и началась война с Наполеоном. К тому времени Ермолов был уже авторитетным человеком в военных кругах. (Командуя ротой конной артиллерии, он отличился при Аустерлице и Прейсиш-Эйлау в 1807 г., в 1808 г. стал генерал-майором, в 1810 г. командовал артиллерийской бригадой, а затем и гвардейской пехотной дивизией.) Ермолов, несмотря на противостояния Аракчеева, был назначен в 1812 г. начальником штаба 1-й армии. Многие решения ему пришлось принимать единолично: на свой страх и риск, без санкций начальства, без коллективных решений – и он ни разу не ошибся. Так, именно Ермолов при Малом Ярославце приказал Дохтурову спешить к этому городу и тем преградить Наполеону путь в неопустошенные области. Ермолов стал одним из главных героев войны 1812 г.

В 1813 г. (в 36 лет) Ермолов стал генерал-лейтенантом, в 1816 г. его назначили командиром Отдельного Грузинского (позднее – Кавказского) корпуса и полномочным послом в Персии. В 1818 г. (в 41 год) он был произведен в генералы от инфантерии, а в 1821 г. стал главнокомандующим Грузией. Ермолов был сторонником последовательной и решительной политики по отношению ко всем кавказским горцам. Зная социальную психологию мусульман, он заставил понятными им способами подчиняться и выполнять решения властей. В угоду политическим интересам России он навел порядок на Кавказе, вызвав при этом уважение и к себе, и к воинской силе России. При этом он добивался у высшей власти средств для должного проведения военной и хозяйственной политики на Кавказе. Ермолов рядом военных экспедиций убавил у непокорных горцев желание казаться неустрашимыми и непобедимыми, для их обуздания построил ряд крепостей, в том числе Грозный, упорядочил Военно-Грузинскую дорогу, всячески покровительствовал торговле, промышленности, виноделию, шелководству, перестроил и благоустроил Тифлис (Тбилиси), дал мощный толчок развитию Кавказских минеральных вод.

Будучи истинным сыном и патриотом России, Ермолов не допускал даже мыслей, не то что дел и намерений, умалявших авторитет России, принижающих достоинство русских людей. Ермолов призывал в 1814 г. в Париже императора Александра I и его брата Николая понять усталость солдат и офицеров от нескольких лет войны, осознать недопустимость унижения россиян в побежденной ими стране. В 1817 г., когда русское посольство во главе с Ермоловым отбыло в Персию, персидские дипломаты потребовали, чтобы он предстал перед наследником шахского престола в его резиденции без сапог, одев красные чулки и оставив во дворе свою русскую свиту, на что Ермолов ответил, что является посланцем великой державы и подобное позволить себе не имеет права, при всем его уважении к сыну персидского шаха.

Генерал А.П. Ермолов на Кавказе. Лубок XIX в.

Ермолов не допускал даже мыслей о добровольной передаче Россией кому-либо из ее соседей своих территорий, приобретенных ранее в процессе войн с ними или полученных в виде компенсации за что-либо. Так, когда Александр I, не придавая особого внимания земельным приобретениям России по Гюлистанскому мирному договору с Персией от 1813 г., был готов частично вернуть эти земли Персии, Ермолов сделал все от него зависящее, чтобы не допустить этого.

В любом возрасте и при любом состоянии своего здоровья Ермолов был готов защищать интересы своей Родины. Летом 1825 г., когда произошло очередное восстание в Чечне (оно было как никогда кровавым), тяжело больной Ермолов (ему 48 лет) возглавил новый поход против горцев, против объединенных отрядов чеченцев и лезгин. Он и будучи нездоровым сумел заставить организаторов беспорядков утихомириться, уважать интересы России, подчиниться решениям центральной власти. Войска под командованием Ермолова прошли почти всю Чечню, разбили объединенные войска чеченцев и лезгин, решительно карали немирные аулы, заставили горцев унять их воинственный пыл. Во время Крымской войны, в ее разгар, в 7 российских губерниях Ермолова выбрали начальником ополчения. В Московской губернии его выбрали начальником ополчения в 1855 г. (ему 78 лет), и он согласился принять эту должность. В Москве и Подмосковье Ермолов всегда пользовался особым почетом и уважением.

Хотя почти все силы и время Ермолова уходили на воинское служение России, он тем не менее умел многому радоваться в жизни, в том числе успевал оценить прелести красивых женщин Кавказа. От трех черкешенок у него были 4 сына (получивших от императора Александра I права его законных детей) и дочь, вышедшая замуж за горца и оставшаяся мусульманкой.

Новый император Николай I считал себя большим знатоком в военных и гражданских делах, но на фоне ярких военных и хозяйственных успехов Ермолова и его славы царь чувствовал себя не вполне уютно. Николай I сузил возможности для реализации всех разноплановых талантов Ермолова, ограничил его деятельное участие в решении государственных дел. Кроме того, он помнил, что Ермолов, как минимум сочувствовал декабристам. В таких условиях Ермолов был вынужден подать прошение об отставке с военной службы в 1827 г. (ему 50 лет). Он был назначен членом Государственного совета, но при императоре Николае I этот Совет реально мало что решал. Вот почему в 1839 г. Ермолов подал прошение об увольнении его якобы из-за болезни. После увольнения он скромно жил; больших средств он себе не нажил. Но он не очень жалел об этом: его совесть по большому счету была чиста. С 62 лет Ермолов жил или в Москве, или в подмосковной усадьбе, или в имении родителей в Орле. Он писал мемуары, много читал, переплетал книги, размышлял с оставшимися в живых друзьями о прожитой жизни. Его мемуары – «Записки» – вышли из печати только после его смерти; в них он рассказал о своей жизни, современниках, исторических событиях, старался доказать, что умение выбирать в помощники грамотных, верных, честных людей, умеющих отстаивать свои взгляды и профессиональные позиции, не льстящих начальству и слепо не выполняющих его приказы, редко встречается в правителях, слишком часто недооценивающих способности своих подданных и должным образом не знающих русскую историю.

Ермолов дожил до глубокой старости, умер в Москве в возрасте 84 лет (очень много по тем временам, средняя продолжительность жизни в России тогда была немногим более 30 лет).

Матвей Иванович Платов (1751–1818) вошел в русскую историю как легендарный атаман казаков, бесстрашный воин, наводивший панический страх на наполеоновских вояк, один из популярнейших героев Отечественной войны 1812 г., которого безмерно боготворили казаки. Он, как ученик и сподвижник А.С. Суворова, жил с казаками одной жизнью, разделял с ними все тягости и лишения войны, все трудности военной жизни, всегда был справедливым, сердечным, простым в обращении.

М.И. Платов, выходец из народа, будучи одарен выдающимися военными дарованиями, неустрашимостью и административными способностями, прошел все ступени службы от урядника до атамана Донского казачьего войска. В 36 лет он стал полковником, в 39 – генералом, в 50 лет – генерал-лейтенантом и войсковым атаманом Войска Донского, в 61 год он был возведен в графское достоинство, имел многие награды (которые даже перечислить непросто), его подвиги прославлены в народных песнях.

М.И. Платов родился в казацкой станице в семье войскового старшины (со временем его отец стал полковником), в тринадцать лет поступил на царскую службу урядником. На Кубани и в Крыму (в возрасте 31–32 лет) он служил под руководством А.В. Суворова. Участвовал во всех войнах русской армии, проявлял бесстрашие и мужество. Он воевал в первой и второй турецких войнах (1768–1774 гг. и 1787–1791 гг.), участвовал в подавлении восстания под руководством Е.И. Пугачева, в персидской войне (1796). Он особо отличился при штурме Очакова (1788 г.; ему 37 лет) и Измаила (1790 г.; ему 39 лет). Подвиг Платова на Кубани был увековечен в выбитой в его честь медали, он получил Георгиевский крест VI степени (за Очаков); орден Святого Георгия III степени; за Каушаны был награжден орденом Святого Владимира и саблей с алмазами (за участие в Русско-персидской войне). Взошедший на престол император Павел I невзлюбил Платова. При Павле I Платова оклеветали, его обвинили в растрате казенных денег, в измене, он был разжалован и сослан в Кострому, а затем заключен в Петропавловскую крепость.

Платов знал, что тогда даже А.В. Суворов и некоторые другие его сподвижники оказались в опале, терпели несправедливые притеснения. Но в конце царствования Павла I, когда Платову было 50 лет, сенатский суд его оправдал. Павел I освободил его из заключения, назначил главным помощником атамана Войска Донского, отправил в задуманный им нелепый поход в Индию, и только государственный переворот спас казачьи части от почти неминуемой гибели. Казакам приказали вернуться на Дон. В 50 лет Платов стал атаманом Войска Донского, ощутил почтительное отношение к нему нового молодого императора Александра I.

Атаман М.И. Платов. Портрет 1820-х гг.

В период войн с Наполеоном (1806–1807 гг. и 1812–1814 гг.) Платов совершил многие подвиги, слава его невероятно выросла. Он умел хорошо организовать действия казачьих полков, воодушевить казаков, неизменно отмечая всех отличившихся в боях. Он был удостоен ордена Святого Георгия II степени, Святого Владимира II степени, Святого Александра Невского, а также прусских наград. В 1809 г. пятидесятивосьмилетний Платов с казаками сражался в составе молдавской армии, геройски воевал на Дунае против турок; Платов тогда получил чин генерала от кавалерии и орден Святого Владимира I степени.

Особой славой овеяны подвиги Платова и донских казаков в период Отечественной войны 1812 г. После соединения русских армий под Смоленском, при дальнейшем отступлении к Москве, казаки составляли арьергард армии и должны были удерживать неприятеля. Платов быстро оценивал обстановку, действовал стремительно. Казаки наносили неприятелю существенный урон, нападали на передовые части французов, захватывали много пленных. Французы панически боялись Платова и его казаков, при одной вести об их появлении они спешили сняться с биваков и скрыться. Успешные действия казаков во главе с шестидесятиоднолетним Платовым имели большое значение для исхода Бородинской битвы; из-за рейда казаков Наполеон приостановил атаки на позиции русских. Казаки Платова всегда действовали в авангарде русских войск, решительно громили противника, наводили на него ужас. При отступлении наполеоновских войск Платов наблюдал за их движением, казаки нападали на французов, наносили противнику большой урон, отбивали обозы, лошадей, орудия, с большим ожесточением уничтожали остатки отступавшей армии и внушали непреодолимый страх неприятелю. Особенно пострадали от казаков Платова корпус маршала Даву и корпус маршала Нея (который был отрезан от главных сил французов и при попытке переправиться через Днепр, почти полностью уничтожен). Император Александр I высоко ценил Платова, уважал его заслуги перед Отечеством, удостоил его графского титула. Слава Платова вышла за пределы России.

Казачий спорт, или Охота Платова после французской игры. Карикатура 1813 г.

Платов был глубоко верующим человеком, оценивал денные ему Богом способности как залог борьбы за православие, Отечество, царя.

Платов просто и сердечно относился к казакам, крепко помнил, что все равны перед Богом. Он пользовался всеобщей любовью и уважением, был прямым, но умел ловко выйти из затруднительных положений, не поступаясь своим достоинством. Платов понимал, что во имя побед его казаки должны быть убежденными православными людьми, быть хорошо обмундированы, накормлены, одеты, вооружены, уверены, что он всегда поможет их семьям, особенно вдовам и сиротам, по возможности создаст условия для материального благополучия казаков, будет обучать казачью молодежь военному делу.

По приказу пятидесятичетырехлетнего Платова была основана новая станица донского казачества – Новочеркасск (1805). Платов прославился не только военными подвигами, но и добрыми делами во имя родного края казаков. Новочеркасск он основал потому, что хотел перенести центр Войска Донского из Старочеркасска в более безопасное место. Платов заботился о благоустройстве новой казацкой столицы. При нем в Новочеркасске построили собор, другие полезные здания, открыли гимназию и типографию. Он всячески способствовал росту престижа казаков и сохранению казацких традиций. Платов всегда оставался настоящим казаком, оберегал патриархальные нравы своих соотечественников, у него была образная казачья речь (часто очень нецензурная), была у него и слабость к спиртному. Он любил охоту, рыбную ловлю, лошадей, был щедро гостеприимным человеком. Он был женат, имел двух сыновей.

Иногда Платов поражал всех своими поступками. Так, когда ему представили известного писателя, поэта, журналиста, историка Н.М. Карамзина, атаман, подливая в свою чашку значительную долю рома, сказал: «Очень рад познакомиться, я всегда любил сочинителей, потому что они все пьяницы». А в 1814 г., когда шестидесятитрехлетний Платов в свите императора Александра I ездил в Лондон, то, к всеобщему изумлению, привез молоденькую, хорошенькую, рыжую англичанку, как он говорил, в качестве компаньонки. Зная о патриархальных нравах Платова, тридцатилетний Д.В. Давыдов выразил ему удивление подобным выбором, тем более что атаман не знал английского языка. На что Платов ответил, что заметил девушку в Англии, потому что она напомнила ему наших русских дородных баб, и пожалел оставить ее там, ведь хилые англичане не смогли бы после него составить ей счастье (через 19 лет Давыдов сполна понял этот поступок Платова, когда сам в возрасте 49–51 года влюбился в 22—25-летнюю русскую девушку, забыв о своих жене и детях).

Платов умер в зените своей славы, в возрасте шестидесяти семи лет, в своем имении под Таганрогом от простуды.

В Костроме отбывал ссылку знаменитый русский экономист, высоко ценимый даже К. Марксом, В.В. Берви (Флёровский). Этот высланный в Кострому выдающийся русский ученый-экономист и общественный деятель в статусе ссыльного человека служил в управе бухгалтером.

В советский период в удаленных местах Костромской области были созданы тюрьмы, лагеря, зоны, где содержались заключенные. После отбывания срока они нередко старались поселиться в Костроме и ее пригородах.