Потомки атлантов – русские этруски

Приближаясь к открытому морю, каждый из нас с явным сожалением оставлял этот райский уголок. Но в этом своем прощании с ним каждый переживал этот факт по-своему и молча.

Молчал и Брис, а уж он-то больше других мог печалиться, думал я. Но чуть позднее стала понятна его задумчивость: он готовил очередной ход конем в нашем непредсказуемом путешествии. И тогда я стал все чаще поглядывать на него, явно намекая, что от его задумчивости все чего-то ожидают. Причем возможно, экстравагантного, и он сдался.

Выйдя всего на несколько миль за пределы фьорда, Брис в очередной раз ошарашил нас новым маршрутом!

За штурвалом стоял Гор и, не торопясь, лавировал среди мелких островов, прикрывавших вход в фьорд. Все сгрудились на корме шлюпа.

– Мы можем пропустить интереснейшие места…

Торопыга Ольга прервала Бриса, воскликнув:

– А они имеют отношение к Атлантиде?

Брис добродушно посмотрел на Ольгу и откровенно заявил:

– Не знаю, девочка… Вы сами потом решите…

Вот это «девочка», взорвало Ольгу:

– Опять меня не хотят понять? Мы ищем Атлантиду или… или… Вмешался я:

– Ищем, конечно, ищем, но… Мы еще и путешественники по околоатлантидским местам… Не правда ли?

А Брис спокойно продолжал:

– Часть мест может иметь отношение к нашей проблеме – к Атлантиде…

– А далеко это от нас? – поинтересовался Влад.

– Рядом, – и Брис развернул карту.

– Вот смотрите: мы – здесь, – указал он на вход в Которский залив, – а я предлагаю посетить в Италии приморскую Равенну и от нее побывать в местечке рядом с Болоньей…

– А что мы там забыли? – снова встряла Ольга.

– И сколько это по расстоянию и времени? – поддакнул ей Влад.

– Отвечаю паре торопыг и всем остальным, – весело воскликнул Брис.

А я порадовался, что Брис в отличной форме и интригу подает мастерски. Но какую? Я не знал. Но ожидал чего-то необычного.

– Так вот смотрите: от Которского залива до Равенны – миль триста…

– Мы согласны, но пока твой маршрут – это кот в мешке, Брис, – солидно намекнул Стоян. – И еще эта итальянская сухопутная Болонья?..

– Чтобы не было кривотолков и обвинений в том, что я узурпирую власть, – шутливо воскликнул Брис, – зачитаю всего одну короткую справку… Точнее, не справку, а перечень заголовков статей и книг, подготовленных коллегой Максима, – он сделал паузу, – с опытом войны в тылу врага, а в последние время историком в области поисков следов…

Слов не было – было нетерпеливое молчание. И Брис назвал имя автора, заставив меня вздрогнуть.

– Тебе, конечно, известен некий Александр Григорьевич Егурнов? – обратился Брис ко мне.

Видимо, вид у меня стал обескураженным, и это я понял по улыбкам моих товарищей. Как потом сказал Брис, у меня был вид обалдевшего человека.

И Брис начал зачитывать список, давая краткие комментарии:

– Итак, две статьи из девяносто пятого года. Первая – «Этруски – русы Средиземноморья?».

Все пятеро, включая Гора, выдохнули слова: что-то вроде «вот это да-а-а!». А я понял замысел Бриса, ибо статьи были из моего досье с НЯПами.

А Брис продолжал:

– Там есть подзаголовки – вот они: «Тайны древнейшего магического алфавита», «Забытая цивилизация Европы», «Этруски говорили по-русски?!». Это в первой статье…

Наши младшие коллеги по плаванию крутили головами, но не решались прервать Бриса. А он продолжал:

– Вторая статья – «Суперсенсация», «Писали этруски по-русски»… Вот тут-то народ зашумел – вопросы, вопросы, вопросы, из которых главный – правда ли это или вымысел досужих журналистов?

– Мало ли что напишут? – завелась Ольга.

Брис парировал:

– Это не журналист, а Егурнов, чекист-разведчик, работал в Италии и первым поднял вопрос о русских в Средиземноморье и их языке… Спросите Максима – он его хорошо знает…

Я кивнул, но рассказывать пока не стал, заметив:

– Это длинная история, и о нем поговорим потом, а сейчас нужно решить, как строить мост – вдоль или поперек реки?

Про мост – это была моя любимая присказка, когда нужно было решить сложный вопрос. Но Брис был неумолим:

– Прошу внимания скептиков… еще одна статья – «Откуда взялись русские?». Это уже не Егурнов, а Марина Хакимова из газеты «Моя семья»… Совсем свежие новости про этрусков-русских… Правда или нет, но весьма убедительно… Хотя газета ближе к… женской и немного похожа на сплетницу… Так говорит наш друг Максим, ссылаясь на мнение его домашних женщин…

– Не тяни душу, Брис, – не выдержал Стоян.

– Хорошо, продолжаю, и затем как последнее блюдо – специально для нашей милой торопыги Ольги. Предупреждаю, чтобы не ранить ее милое сердечко, – по-отечески заметил Брис.

Ольга вздрогнула и раскрыла рот от удивления, но в бой не ринулась, стерпела. И с открытым ртом стала слушать Бриса.

– Так вот, в рубрике «Чудеса света» нам газета рассказала в разделах «Этруски», «Это – русские!», «Троя и Русь»… Об этом мы уже говорили… Затем «Тайны этрусских зеркал» и в интригующей части – «Первооткрыватели Америки»…

Брис замолчал. Пауза затягивалась, и ее прервала, конечно, Ольга: закрыв рот, она потребовала:

– И что же специально для меня?

Брис коротко заметил:

– Помните мое упоминание о Танталисе и связи этого города с Русью? Так вот – есть еще одна статья почти что по нашей теме; вот ее загловок: «Этруски – Восточная Атлантида?». Здесь снова: «Атлантида Платона и Средиземноморье», «Секреты этрусских зеркал», «Сыны леопарда» – в основном все об этруско-русской письменности… Неожиданно встал во весь рост Стоян и громогласно высказался, хлопнув себя по лбу:

– Брис, сознавайся, ведьмякин сын, под городом Болонья что-то есть об этрусках, которые говорили по-русски?

– Ты прав, болгарин! – театрально перекинув полу куртки через плечо, немедленно откликнулся Брис.

Все повеселели – еще бы, новый маршрут должен стать весьма интересным. И наш шлюп лег на курс норд-вест-вест в сторону берегов Апеннинского полуострова, где нас ждала жемчужина Адриатики – Равенна.

* * *

Но коли мы начали рассказ об этрусках, то следует расширить наши знания об этом загадочном народе из многих тысячелетий до н. э. Весь переход морем до Равенны мы говорили об этрусках – и я, и Брис, и Ольга, и Стоян. Каждый что-то прочитал и затем делился узнанным со всеми (а назвали мы эти разговоры «этрусскими посиделками»).

Атлантида этрусков?! Итак, согласно Платону, Атлантида была больше Ливии (Северной Африки) и Малой Азии вместе взятых. Могущественная цивилизация атлантов проводила политику экспансии, и власть ее распространялась на соседние острова, на часть африканского и европейского континентов. Однако незадолго до катастрофы племена Восточного Средиземноморья разбили атлантов, освободив народы побережья от их господства.

Ученые утверждают, что Атлантиде противостояла Восточная Атлантида, располагавшаяся на восточном побережье Средиземного моря. Прямые потомки «восточных атлантов» – этруски, чья культура не похожа ни на одну другую культуру.

Ученым удалось найти прямую связь между русским и этрусским языками. Если это так, то корни славянских племен уходят вглубь времени Восточной Атлантиды за девять тысячелетий до нашей эры. Но если была торговля и войны между атлантами и «восточными атлантами», то это означало проникновение более высокой культуры первых в менее развитые племена вторых? И тогда странное, казалось бы, овладение этрусками неизвестными в будущей Греции и Риме ремеслами произошло из самой Атлантиды?

Какие ремесла могли привнести атланты в этрусскую жизнь? Вот их, вернее всего, неполный перечень: градостроительство, планировка городов, домостроение, храмы, некрополи; земледелие (культурные растения), керамика, росписи на стенах и фрески, украшения… И все это создано в 8–7 тысячелетиях до н. э. (восстановлено после катастрофы) и позднее.

Теперь об Атлантиде Платона и других «атлантидах» Средиземноморья.

Югославская версия гласит: якобы континент Атлантида – это огромный остров вблизи югославского берега на Адриатике. Континент ушел под воду. Почему это случилось?

Конец городам-крепостям в государстве атлантов совпадет по времени с концом последней ледниковой эпохи. Земля, описанная Платоном, была расположена в океане и преграждала путь Гольфстриму на север. Когда она, в результате загадочного катаклизма, опустилась на дно (может быть, падение астероида в районе Бермуд?), то теплое течение получило выход к северной Европе.

Льды растаяли: в результате уровень океана поднялся на 150 и более метров, затопив территории европейского континента, во много раз превышающие «остров Платона». Это и была Восточная Атлантида, противостоявшая экспансии атлантов.

…История войн атлантов, рассказанная Платоном, предполагает наличие развитой цивилизации в Средиземноморье с незапамятных времен. Еще недавно археологи не предполагали существование городов со столь древним временем. Теперь такие города открыты в Чатал-Гююке и Чайеню-Тапезе в Малой Азии (8–7 тысячелетие до н. э.).

Жители этих мест знали полтора десятка видов культурных растений (реальность 1), найденные обрывки тканей того периода озадачивают современных ткачей (реальность 2), а техника полировки зеркал из обсидиана поражает (реальность 3). Найдены святилище и храмы, целый жреческий район древнейшего поселения в Чатал-Гююке, которое на тысячу лет старше египетских пирамид (реальность 4)!

Однако считают, что это не Восточная Атлантида, а лишь поздние города, появившиеся после потопа. И хотя они почти современники атлантам и восточным атлантам, основаны они были все же потомками последних.

Анализируя известные сведения (часто спорные и безоговорочно понятные), можно выстроить последовательную цепь цивилизаций с передачей государственного уклада, технического развития, быта, культурного наследия: Атлантида – Восточная Атлантида – Этрурия – Греция – Римская империя. Но Этрурию римляне назвали «величайшей цивилизацией» и считали ее ветвью затопленного древа двух Атлантид (реальность 5).

Ученые – сторонники «русских этрусков» предполагают, что культуры этрусков и древних славян идентичны. Были изучены тысячи этрусских зеркал и сделано заключение, что надписи на полированных бронзовых зеркалах сделаны путем «зеркального копирования».

В конечном счете пришли к заключению: в основе их языка лежат древнерусские и древнеславянские языки, на которых говорили этруски и их соплеменники в Средиземноморье и Черноморье – бриги, трипольцы, лидийцы, ливийцы, ханаанеи, пеласги, древнейшие финикийцы и другие.

Ближайшие родственники этрусков были пеласги, за тысячу лет жившие на территории Афинской республики. После катастрофы многочисленные племена восточных атлантов были рассеяны, многие погибли. Единый язык Средиземноморья начал распадаться. Затем пришли греки, и последним оплотом пеласгов на Средиземноморье стала Троя…

Исторически, то есть в памяти людей, этруски появились три тысячи лет назад. Некоторые историки уверены, что этруски – прямые потомки атлантов. Так, историк из Рима Тит Ливий писал, что империя этрусков простиралась от «нижнего до верхнего морей» – от Средиземного до Атлантического (вероятность 5). Считается, что этруски были превосходными мореплавателями – до сих пор сохранились их монеты с изображением якоря (вероятность 6).

Государственное этрусков возникло на Апеннинском полуострове в начале первого тысячелетия до нашей эры. В конце старой эры они были союзниками огромной армии, которая двигалась с Востока на Запад. Армия одолела западников, и этруски – наши предки построили на полуострове 50 знаменитых этрусских городов, в том числе и легендарный Рим (вероятность 7).

Итальянский историк Мюлештейн утверждает, что местные жители – латиняне были в то время диковатым и забитым народом. Только благодаря «толстым этрускам» латиняне узнали о том, что такое музыкальные инструменты, театр, горное дело, металлообработка, якорь, травление, керамика… Они привнесли на эту землю мелиорацию, а система каналов, построенная этрусками, до сих пор используется римским городским хозяйством (вероятность 8).

Сомнения – сомнениями, но почему нельзя предполагать, что предки русских – этруски принесли на землю Италии культуру и цивилизацию? Даже опираясь на предания, можно сказать, что этрусская династия правила в Риме с 616 по 509 годы до нашей эры.

К этому времени влияние этрусков распространилось на всю Италию. Этрусский щит, копье, доспехи – это привнесено в последующую цивилизацию ими. А успешные войны с окружающими племенами говорят о том, что военная система – стратегия и тактика – этрусков имела явные преимущества перед другими армиями (вероятность 9).

Мюлештейн пишет: «Этрурия была колыбелью Рима, но Рим стал могилой этрусков. Этруски – мирный народ, они активно ассимилировались с местным населением, а те делали все, чтобы избавиться от „толстых этрусков“».

Спустя столетия культура этрусков стала забываться, их традиции, язык, вера сохранились лишь в легендах. Последующие поколения европейских историков приложили усилия, чтобы следы великой цивилизации этрусков-русских исчезли и не смущали умы католиков. Ватикан решительно пресекал все попытки даже упоминания об этрусках только потому, что за этим стояла русско-славянская история (вероятная реальность 10).

Однако до сих пор в Центральной Европе остался след древних русских. И в их бытность в этих землях названия многих известных городов выглядели иначе: город Липск стал Лейпцигом, Бранный Бор – Бранденбургом…

Осталось немало произведений искусства этрусков. Например, бронзовые зеркала, которые этруски клали в могилы (реальность 11). На них сохранились рисунки и надписи, которые в Европе называли «звездная письменность». Лишь в двадцатом веке русские историки нашли объяснения тайнам этрусских зеркал. Русские буквы наносились при копировании в зеркальном изображении, а слова записывались так, как слышались.

Среди русских специалистов-языковедов бытует весьма обоснованное мнение, что русский язык – один из древнейших на Земле и один из столпов всех современных языков.

Но на Западе было объявлено, что этрусский (русский) язык не поддается расшифровке, и потому появился «занавес», не допускающий даже мысли: Восточная и Центральная Европа были заполнена предками русских. Они принесли высокую культуру и письменность местным диким племенам, которые ни читать, ни писать не умели (вероятность 12).

И западные, и наши историки, признавая мореплавательное искусство этрусков, которые выходили в океан, уверены: предки этрусков побывали в Америке лет на тысячу раньше Колумба (вероятность 13). Ибо в Америке найдены знаменитые этрусские бронзовые зеркала (реальность 11).

Ученые доказали, что на зеркалах в Америке конкистадоры обнаружили рисуни человеческой маски с надписями и нашли имитацию этих масок у местных народов. А это уже цепочка: этруски в Европе – зеркала в Америке – маски у местного населения (реальность 14).

Но это еще не все – имеются веские свидетельства о культурном обмене между этрусками и коренными племенами Америки. Так, об этом говорит сходство календарей, способ захоронения покойников, пирамиды – их этруски стали строить раньше египтян, хотя из нестойкого ко времени материала (реальность 15).

Когда очередные посиделки завершились, мои коллеги по путешествию возмутились особенно бурно. Их потрясло коварство западных правителей в отношении не просто к этрусской истории, но особенно к нам, потомкам русских славян. Все требовали от меня (а говорил об истории этрусков в этот раз я) еще больших доказательств выступления Запада против нашего прошлого.

Естественно, первой высказалась Ольга:

– И эта Европа смеет нам диктовать условия жизни? Называет нас варварами? Не одну тысячу лет измывается над славянами и тысячу лет над их православием?

– Ты права, Ольга, – сказал Стоян, доставая сложенную вчетверо бумажку. – Вот приговор преступлениям Запада против славян… Слушайте…

(Здесь нужно сделать отступление. Дело в том, что к работе с материалом об этрусках были привлечены фактически все мои коллеги. Кто-то получил статьи, кто-то выудил сведения из книг, кому-то достались журналы – и все это из моего архива с НЯПами).

И Стоян зачитал следующее:

«На протяжении всей своей недолгой истории Западная Европа уничтожала следы „этрусского завоевания“. Со времен „европейской античности“ был введен негласный запрет на славянские корни западной цивилизации…».

А я продолжил рассказ о наших предках, корни которых уходили в цивилизацию атлантов. Все более в среде нашего маленького коллектива росла убежденность: успехами в развитии цивилизованного мира на Европейском континенте сегодняшние народы обязаны высокоразвитой цивилизации атлантов.

Продолжение темы «Атлантида этрусков?». В 1619 году европейский историк Демпстер чуть ли не угодил на костер инквизиции за… защиту «атлантического прошлого Европы» с русскими корнями. В своей книге «Царская Этрурия» он писал, что именно этруски «ввели в Италию законы, были первыми философами, геометрами, жрецами, строителями городов, художниками, агрономами» (реальность 16).

Но стоило этому вдумчивому ученому обнародовать свои воззрения на роль этрусков в истории Европы, как Римский Папа запретил его взгляды и задвинул этот труд подальше от глаз просвещенных людей семнадцатого столетия.

И в последующие столетия труд ученого не попадался на глаза современникам выхода Европы «в люди». Говорят, что Папа, «арестовывая сборник доказательств о европейском прошлом», изрек: «Чтобы этруски не путались под ногами великого Рима…».

Не правда ли, подобное отношение к прошлому этого континента – уже доказательство влияния потомков атлантов-этрусков на ход истории нынешних двух десятков стран? Причем не только в Европе (реальность 17)…

Собственно, Папа не был оригинален в своем гонении на этрусков. У него были хорошие учителя в лице римлян, завладевших окончательно землями этрусков в третьем веке до н. э. Освободившись от этрусков, римляне стерли с лица земли многие их города, присвоили себе их произведения искусств, а язык объявили мертвым (реальности 18). Фактически остались только этрусские кладбища – хранилища этрусской культуры. А это росписи стен гробниц, предметы домашнего быта, бронзовые зеркала с письменами. И вот что примечательно: и по сей день находят, казалось бы, чисто этрусские могилы, но… обложенные деревянным срубом. Причем срубы с характерными приемами их изготовления – ну, как у нас, на Руси!

Теперь понятно, почему меня поддержали мои коллеги в последних посиделках на тему этрусков. И я обратился к ним со словами:

– Современные историки говорят: мы, как русские этруски, – прямые их наследники, в наших жилах течет древнейшая кровь!

Меня прервал Брюс, воскликнув:

– Господа присяжные заседатели, путешествие, как говорил мудрейший Эйнштейн, по ощущению тайны продолжается… Новая тайна нам не помеха…

– Значит, – прервал Влад Бриса, – «недостоверное знание в науке – это гипотеза»!

И мы чуть ли не хором воскликнули: «Даешь тайну, даешь новую гипотезу!!!». И всем стало тепло на душе: нас ни тайнами, ни гипотезами не запугаешь…

Вернее всего, мы просто не хотели верить и смириться с тем фактом, что богатые знания русских этрусков исчезли бесследно. Все говорило о том, что придется заняться «бумажными поисками» свидетельств (и хотя бы косвенных доказательств). Получается, что история с русскими этрусками говорит: знания не могли придти ниоткуда…

Закончив посиделки, я объявил о моей новой «болезни»:

– Углубляюсь в поиск этих самых знаний ниоткуда. Более того, хотелось бы разобраться: где они родились? Как погибали знания? Скрыты ли они от нас до сих пор?

И закончил так:

– Главное – попытаться понять: могли ли нужные людям знания прийти от атлантов?

Мы не собирались задерживаться в славном городе Равенна, но он не мог оставить нас равнодушными. Однако, как настоящие и истовые первооткрыватели, мы от причалов в заливе Равенны все же ринулись вначале в Болонью и, проскочив ее, направились прямо к этрусским артефактам.

Из «великолепной семерки» в группу вошли шесть членов экипажа – все, кроме Гора. Трое из нас владели опытом вождения автомобиля по европейским дорогам. Это были Брис, Рида и Стоян. И потому взятый напрокат микроавтобус с кондиционером нас вполне устроил.

Равенна от Болоньи находится километров а шестьдесят, которые мы могли бы лихо промчать минут за сорок, ибо автобан был отличный. В Болонье мы перекусили, так как выехали из Равенны ранним утром и не сразу покинули этот город, петляя по старинным узким улочкам с ограниченной скоростью и обилием указателей.

Путь наш лежал к верховью реки Рено по ее правому берегу, а по другому шла железнодорожная трасса. Километров за пять мы свернули на древний мост и оказались по другую сторону бурной реки.

Дорога уже не была спрямленной, а вилась в предгорье, и виды открывались с поразительной щедростью – так и хотелось остановиться и лицезреть уходящие в синие дали поля и оливковые рощи. Наконец, мы совсем сошли с основной дороги, когда указатель подсказал нам: «Марцаботто. Национальный этрусский музей. 1 километр».

С этого места дорога змейкой выводила нас к далекой горе Чимоне, на пологих склонах которой виднелись строения. И вот мы вблизи здания из дикого камня – то ли развалины крепости, то ли музейный комплекс, имитирующий древность. Как оказалось – и то, и другое: в древний приземистый фасад было встроено новое здание.

Чуть правее просматривался ухоженный некрополь, куда вела широкая каменистая дорога метров на триста. Само местечко (ранее, во времена этрусков, его величали городом) лежало за горой. Подъезд к музею был широк и выложен огромными каменными плитами.

В стороне от музея и некрополя, не нарушая их ансамбль, деликатно пристроилась автопарковка. Она пустовала – видимо в это время года наплыва посетителей не предвиделось. Машины три, не более, причем явно из близлежащих мест – модели были простенькими и, по-крестьянски, столь нужными «стейшен-вагонами», разбитыми работой и горными дорогами.

Невысокая вершина горы виднелась километрах в трех и была доверху покрыта оливковыми деревьями, ряды которых начинались от музея. Тишину нарушал только громкий шелест ветряка, вырабатывающего электричество для нужд музея. Правда, ветряк на высокой опоре также не нарушал общий вид музейного комплекса, и только ветерок напоминал о его существовании.

Пройдя под мощными сводами древней клинической арки, мы оказались в огромном помещении, потоки света в которое поступали с потолка. Экспонатов было не столь много, но много говорилось вообще об этрусской цивилизации. Именно о цивилизации, а не только о культурной стороне ее.

Экспозиция охватывала все северо-западное пространство Аппенинского полуострова, а ныне Тосканской провинции Италии. Отмечалось, что цивилизация погибла из-за внутренних раздоров городов-крепостей, неспособных организовать сопротивление воинственным племенам.

По времени Этрурия постепенно зарождалась после гибели Атлантиды уже в VIII–VII столетиях до н. э. И особенно она стала заявлять о себе в Средиземноморье в начале последнего тысячелетия до н. э.

Милая хрупкая девушка-экскурсовод назвалась Нино и подвела нас к главному стенду, убеждающему в былом величии Этрурии.

– Здесь всего десять пунктов, говорящих о могуществе Этрурии в I тысячелетии до новой эры… Даже сегодня города, объединенные в районы, не могут похвастаться экономическими достижениями в столь разных областях… Все, что здесь перечислено, может быть обозначено так: «Что дали этруски диким племенам?»…

И она стала зачитывать пункт за пунктом и комментировать их значимость для будущего Рима и Италии в целом. Честно говоря, у меня закралось сомнение, что мы имеем дело с коренной итальянкой – столь пылка была ее речь в защиту этрусков! Это же чувство, оказывается, возникло и кое-кого у еще из нашей группы. Уже после экскурсии состоялся разговор об истоках такой «влюбленности» Нино во все, что связано с этруссками.

Вот о чем поведала Нино:

Исповедь Атланточки. Окончательно цивилизация сформировалась в начале I тысячелетия до н. э., создав мощное государство Этрурию. Спустя века на основе этрусской цивилизации возникла древнеримская, которая считается предтечей современной европейской культуры.

Государственное устройство: рабовладельческое, аристократическое, купеческое общество, конфедеративное по структуре. 12 территорий с 30 укрепленными городами и столицей Волин, где размещалось правительство.

Основа хозяйства – скотоводство и земледелие: 14 видов культурных растений, на вывоз – этрусские сорта пшеницы, виноградарство, вина, лен-сырец и льняные изделия.

Оживленная торговля с греческими племенами на юге Апеннин, включая Афины, Коринф, Карфаген с использованием мощного флота.

Ремесла: добыча железной и медной руды, выплавка металла и создание изделий из него; обработка меди, железа, бронзы и золота с высокой степенью совершенства.

Строительство: благоустройство земли, включая мелиорационные и ирригационные сооружения, мелиоративная система каналов, водоводы и водопровод, канализация; километровые туннели в горах, колейные дороги, портовые сооружения, строительство сельскохозяйственных постороек; фортификационные сооружения…

Произведения искусства: зеркала, геммы, мраморные скульптуры, расписные панно, фрески в гробницах, чеканка монет…

– Судя по всему, все эти знания и навыки сохранились со времени атлантов, – кратко резюмировала Нино.

И, не дав ей договорить, всех нас опередила торопыга Ольга:

– Вы – потомок атлантов? Из Атлантиды?

Мы замерли, взирая на девушку, ровесницу Ольги, с надеждой на чудо – встреча с прапрапра… атланткой. Чудо – не чудо, но девушка нас не разочаровала:

– А почему бы и нет?!

Мы ждали продолжения.

– Я окончила Римский университет и стажировалась в самом «древнем» Этрусском музее, созданным еще в 1732 году…

– И вы «заболели» Этрурией? – не выдержала Ольга.

– Вот именно, так и было… Я даже сны вижу об этом славном нашем прошлом… Но перейдем к следующим артефактам…

И вот мы у стенда предметов из… Этрурии. Более того, с надписями… по-русски. Так, по крайней мере, это виделось!

На темном бархате цвета глубокого бордо стояла бронзовая люстра, по ободу которой шли слова, казалось бы, на непонятном языке, но все же нашими буквами.

– И что здесь написано? – спросила Ольга.

– Никто еще не расшифровал, пока, – ответила кратко Нино.

– А я, кажется, знаю, – удивил я всех. – Со мной книжечка моего знакомого, расшифровавшего надписи этрусков.

И я показал брошюру моего коллеги по профессии – Александра Егурнова.

– У меня такая же имеется, – как-то буднично сказала Нино.

– Александр посещал наш музей и оставил нам свою брошюру…

Она взяла в руки брошюру, полистала ее и, вернув мне, сказала:

– Но в ней нет сведений о люстре… О ней он рассказал сам – там написано, с его слов, конечно: «Овраги на Лумне наметили далее мне». Он пояснил, что до того не знал ни Лумну, ни где она, ни что там делали… Ей и мне разговор был понятен, а остальные, хотя и держали брошюру в руках еще на шлюпе, сейчас было здорово озадачены. Да и было отчего: на их глазах рождалось чудо проникновения в тайну.

– И что это означает? Где эта Лумна? – спросила Рида.

– Лумна – это карьер, где рабы добывали мрамор для римских дворцов. Судя по всему, писавший был надсмотрщиком. Об этом говорят слова «наметили мне». Это может означать, что работу в том овраге поручают ему, – пояснила Нино. – Надсмотрщик был состоятельным человеком, так как люстра для того времени была дорогая вещь…

Теперь мы стояли у следующей реликвии. Это был шлем 474 года до н. э., найденный в местечке Кома. И снова надпись. Нино пояснила:

– Александр в своей книжке говорит о надписи на шлеме, и она означает: «Не злоба нужна мне, как и тебе, зверь, а мир твоим и моим детям».

Но более всего нас заинтриговал следующий экспонат – монета 450 года до н. э., найденная в Вольтерре. В экспозиции она была обозначена как… «этрусский рубль».

– Почему «рубль»? – не утерпела Ольга. – Это же чисто русское слово?

– «Русское», но и этрусское… Вы согласны со мной, коллега? – обратился я к Нино.

Та кивнула и продолжила:

– Это типичный пример предметно-рисуночно-буквенного письма.

– И что здесь написано? – нетерпеливо спросил Стоян.

– «Один дубель защищает смело русского купца», – ответила Нино.

Чтобы не завести наш интерес в никуда, ибо этот пример с триадой написания требовал вдумчивых знаний, я прекратил разговор, решительно сказав:

– Ладно, дома разберемся… Разъясню вам этот тройной узелок письмо…

Случилось, казалось бы, невероятное: мы встретили след нашего пытливого соотечественника вдали от Отечества и даже нашли его единомышленника – «этрусско-русского» энтузиаста в лице милой девушки Нино.

Это было то прошлое, которое согревало нам душу и своей тайной, и призрачной возможностью, что так оно и было. Прошлое, а почему бы нет, могло привести к истокам цивилизации атлантов из самой Атлантиды!

Наивно, скажет читатель, не обремененный трепетом перед тайной? Может быть, но уж так нам хотелось чуть-чуть приобщиться к лаврам Генри Шлимана с его Троей!

Впечатление от увиденного из истории «этрусско-русского» было столь велико, что некоторое время, минут десять, мы переживали познанное и не очень-то внимательно слушали пояснения нашей милой Нино.

Услышанное нас не разочаровало:

– И люстра, и шлем, и монета – это муляжи, а подлинники находятся в национальных музеях, посвященных истории Этрурии, и хранятся в экспозициях по месту их находок…

На огромных фотографиях было на что посмотреть – они помогли нам прочувствовать величие этрусской цивилизации: арочный мост (600 г. до н. э.) и крепостная арка с башнями (II век до н. э.), некрополь и гробницы (VII–III век до н. э.), мраморный саркофаг (VI–IV век до н. э.) и урна (ок. 600 г. до н. э.).

И конечно, росписи в гробницах. Завораживала фреска под условным названием «Танцоры и музыканты» 480–470 годов до н. э. На нас смотрели тысячелетия, прожитые этой фреской, пусть даже в подземелье! Все это культурное богатство сохранилось в гробнице «Леопардов» в Тарквинеях. Точнее, перед нами был выставлен лишь фрагмент фрески – ее копия. Оригинал хранился в Национальном Тарквинейском музее, созданном еще в 1924 году.

– Если это даже копия, то все же: почему у подлинника краски не потускнели за три тысячи лет? – заметила Рада.

– А какая динамика фигур и детали музыкальных инструментов?! – вопрошал сам себя Влад. – Как будто, кто-то изготовил их в наше время и играет…

А Ольга с чисто женским интересом обратилась к Риде:

– Одежда так прописана, что хоть сейчас начинай выкраивать…

– Это же мужская одежда, – встрял Влад. – И что ей можно прикрыть?

Вместе с Нино мы оказались на смотровой площадке с видом на две главных достопримечательности: совсем рядом – некрополь, и вдали за горой, в километре, – само местечко Марцаботто.

Но, видя его даже издалека, нам уже не хотелось называть его «местечком» или городом. Лучше всего подходило «городок» – столь хороша была его планировка. Ну совсем как в современных новых городах!

– Эта планировка сохранилась еще со времени этрусской цивилизации, ей несколько тысяч лет, – заметила Нино.

Городок предоставлял экскурсантам для ознакомления обширные археологические раскопки. К ним вела широкая мощеная плоскими камнями тропа. И вот что характерно: тропа имела небольшой уклон в сторону городка, но обратно мы поднимались без всякого труда. Она состояла из горизонтальных ступеней, каждая из которых былапо 5-10 метров длиной.

– Смотрите, – воскликнул Стоян, указывая на ступени, – это же «дорога майя». Там такие же ступени тянутся в горах на сотни километров…

– Это и понятно, – заметил Влад. – Там не знали колеса…

– Знали, – возразил Стоян, – только почему-то не захотели пользоваться колесом… И в гробницах находили тележки с колесами… Правда, там ступени были высотой сантиметров в семьдесят…

Так, переговариваясь, мы шли от музея к городским раскопкам. Сам городок находился на северной стороне от древнего города, и на фоне современных задний раскопки возвышались над новыми кварталами, такими же строгими по планировке.

А раскопки были как все раскопки – такие я видел в разных концах света, от Херсонеса в Севастополе до Вавилона на Вечной Реке, у многих народов Евфрата в Месопотамском Двуречье.

Но над всем этим царила аура присутствия на древней земле. Правда, здесь была заметна строгая геометрия – улицы и дворы вписывались в периметр городка четкими квадратами и прямоугольниками. Говорить не хотелось, и каждый, верно, углубился в свои думы о прошлом этой Земли, о своей Земле, о нашей планете Земля…

Так вот, шагая назад к музею по довольно высоким и длинным ступеням, я предложил Брису воспользоваться уникальной возможностью, которая обогатила бы, значительно расширила бы наши знания и отлично вписалась бы в непредсказуемый маршрут нашего путешествия.

– Слушай, Брис, – начал я шутливым тоном интриговать моего старого друга-врага. – Не все тебе шантажировать нас неожиданными отклонениями от главного маршрута…

– И что ты придумал, мой лучший друг из нашей великолепной семерки и вне ее? – не менее шутливо мгновенно отреагировал Брис.

– Ты кое-что из исторического похода Суворова в Альпах со школьных времен помнишь? – уточнил я у моего друга.

– Так, – остановился Брис, и к нашему разговору стали внимательно прислушиваться остальные. – Видимо, лавры первооткрывателя новых маршрутов не дают покоя Максиму…

Последний возглас Бриса был обращен ко всей группе, которая уже окружила нас. И хитрый лис и мастер интриги Брис на глазах у всех присвоил себе лавры моего предложения об изменении маршрута. Но все было разыграно как по нотам – мы друг друга понимали с полуслова.

– Я бы и сам предложил вам этот маршрут, но Максим опередил меня, – торжественно провозгласил Брис. – Пусть он объявит его сам. Я с ним согласен, и потому пока счет «за» и «против» – один к четырем; пока, правда…

Все с выжиданием уставились на меня. И я моих друзей не разочаровал:

– Вот что, коллеги, мы находимся в трехстах километрах от Чертова моста, который в 1799 году штурмовали чудо-богатыри фельдмаршала Суворова…

– Триста? Это как? По прямой? – уточнил Влад, казалось бы, не обратив внимания на саму идею посещения исторического места.

– Влад, – упрекнул я его, – ты бы поблагодарил меня за подарок – побывать в Суворовских Альпах!

– Благодарим, и я, и Влад… Но ведь и так ясно – мы едем в Швейцарию, – заступилась за Влада Ольга.

А я обратился к Брису:

– Я правильно понял твою мысль, которую ты, как курица яйцо, уже вынашивал с момента, когда мы ступили на землю Италии – вынашивал и помалкивал?

– Очень даже правильно понял, – съязвил Брис, – если не считать, что три минуты назад я об этой новой затее даже и не думал…

Вот так, с шуткой и радостным весельем, мы походя приняли решение побывать в героическом месте Русской Славы. А пока мы дошли до раскопок, где все вместе продумали детали нового похода.

Командовал, конечно, Брис:

– Влад, рассчитай маршрут… И на чем поедем?

– Может быть, лучше полетим? – предложил Стоян.

На это согласием отреагировали все, кроме меня. Дело в том, что после моих многочисленных полетов за рубеж в четыре стороны света самолет вызывал у меня тревожность. Это было состояние человека, убывающего в чужую страну со спецзаданием, которое он во что бы то ни стало обязан был выполнить.

И главное в его состоянии заключалось в том, что из самолета в незнакомой стране он должен выйти абсолютно спокойным и оставить все тревоги позади, в воздухе где-нибудь над океаном. Нам, трем профи, – Брису, Стояну и мне – это состояние было понятным.

Правда, в этом конкретном случае я молчаливо согласился на полет. И только Брис по мгновенно пробежавшей по моему лицу тени все понял и крепко пожал мне локоть.

Мы тепло расстались с Нино:

– Вы останетесь для нас вечной хранительницей памяти – памяти об атлантах, и в душе мы будем вас называть «наша Атлантидочка»…

И каждый, пожимая ей руку, стремился не только сказать что-то теплое, но и оставить что-либо на память – чисто русское. Через минуту на ее ладошке появилась стопка русских монет разного достоинства.

Было видно, что сувениры ей понравились. Тем более, что каждый приговаривал:

– Это наш нынешний рубль, – намекая на экспонат с монетой из глубокой старины и самой Этрурии с ее тысячелетней историей.