Под флагом России

Мы покинули остров Занд, уставшие от пяти дней сплошного гостеприимства. Больше всех радовались встрече с домом два капитана и, конечно, Брис.

Мы близко познакомились с его женой – миловидной и хрупкой гречанкой с миндалевидными карими глазами и прямым, несколько крупноватым греческим носом и копной почти русых волос, собранных в пучок, как это делали дамы древней Греции. Дети Бриса рвались уйти с нами в море, но… они учились в школе, и до каникул было далеко.

И опять, в который раз, Брис преподнес нам сюрприз: мы шли не на юг, а на север Ионического моря, возможно, даже в Адриатику.

Он начал издалека, сделав ставку на тот факт, что мы слабо разбираемся в собственной истории. И его простой вопрос: что вы знаете об адмирале Ушакове и созданной им Республики Семи Островов? – поставил всех нас в тупик. Чем и воспользовался Брис.

Себе в союзники он взял Стояна. Собственно, от его заявления мы сделали очередной «оверкиль», как после этого мы стали называть неожиданные смены курсов с легкой руки Бриса.

Только мы отошли от малой родины Бриса, как Стоян созвал всех наверх. Мы сгрудились вокруг Гора, стоявшего на штурвале.

Начал он с биографии Ушакова:

– Личность Ушакова привлекала мое внимание давно, – патетически заявил Стоян. – Победоносный флотоводец России не потерпел ни одного поражения в морских сражениях. А Фидониси, Тендра, знакомая вам Калиакрия, прославившие русский флот, вошли в учебники истории и военно– морского искусства…

Мы, разинув рты, с большим вниманием слушали эту прописную истину. Нас интересовала сама технология вправления нам в мозги нового курса для нашего «Аквариуса». А что так и будет, мы не сомневались.

– Чего уж там говорить, все яснее ясного: куда нас теперь понесет, соловей ты наш?

Стоян, чуть смутившись, марку выдержал, хотя осторожно кивнул на Бриса. А поведал он нам об истории Ионических островов, через которые мы только что пробирались на пути к дому Бриса.

Речь шла о цивилизациях, которые здесь существовали – от фракийцев и викингов, греков и римлян до венецианцев и французов и снова греков. Уже давно скрылся за горизонтом остров Закинф – Занд, но никто, увлеченный рассказом «болгарского Сенкевича», не подумал проверить курс, по которому несся наш шлюп. А несся он на север. Так и не сознавшись, каким курсом мы пойдем и где остановимся, Брис, проворчав, что «утро вечера мудренее», отправил всех спать. Он был глава экспедиции, и мы подчинились. А утром обнаружили на «Доске истории» очередной манифест – историю тех самых Ионических островов.

Первая греческая самостоятельность. Ионическими островами владели римляне, остготы, славяне, тут восседали воинственные варяги и герцог Анжуйский.

Венецианцы купили остров Корфу за 30 тысяч дукатов и стали возводить здесь свои укрепления. Османская империя видела в Ионических островах камень преткновения для своей экспансии и постоянно вела атаку на них.

В условиях непрерывного давления с Востока жители острова Корфу вынуждены были стать искусными мореходами, строителями и воинами. Они собирали богатый урожай, хранили зерно и пресную воду на случай осады. А те продолжались беспрерывно.

Искусный венецианский строитель Микеле соорудил на Корфу в ХVI веке неприступные форты, башни и стены. В 1715 году турки о них обломали зубы, и крепость объявили неприступной для любого противника.

Так и было до 1797 года, когда аристократическая Венеция была завоевана республиканской Францией. Ворота противнику открыла местная аристократия, без боя отдав ключи от крепости наполеоновским маршалам. Солдаты Директории заняли все Ионические острова, которые обеспечивали господство в Адриатике.

Стратегическую оценку Ионическим островам дал Наполеон. Он писал: «Острова Корфу, Занд и Кефалония имеют для нас больше значения, чем вся Италия».

Бывшие правители островов венецианские аристократы были потеснены в своих правах, их родословную «Золотую книгу» знатности сожгли, а в центре города Корфу было посажено Древо Свободы. Однако многому из задуманного комиссарами парижской Директории уже не суждено было осуществиться.

Разворот истории был таков, что остров Корфу освободили от новоявленных «хозяев» объединенная эскадра России и Турции под командованием вице-адмирала Ушакова. Но туркам жители островов не доверяли. А вот Россия, хотя и была абсолютной монархией, пользовалась безграничным доверием населения.

Дело в том, что после падения в 1453 году Константинополя и воцарения в регионе Османской империи греки лишились своей государственности и надежды на ее восстановление связывали с единоверческой Россией. И во многом это оправдалось.

Первым форпостом греческой самостоятельности стала Республика Семи Островов. В становлении и укреплении Греции как государства активное участие принимал замечательный русский флотоводец адмирал Федор Федорович Ушаков. На этом поприще он проявил себя и выдающимся дипломатом, и политическим деятелем.

Вместо «Доброе утро» в тот день мы весело приветствовали их возгласом: «Даешь Корфу!». Брис и Стоян делали вид, что они огорчены – их план раскусили.

Два пути было еще к одному месту Русской Славы – острову Корфу. Речь шла о маршруте в открытом море или петлянии между островом Кефалония. Рядом с его восточным побережьем притулился островок Итака. Да, да, та самая Итака, где обитали греческие боги и полубоги. Путь вне «сети» островков был более опасным, но мы выбрали этот путь, более неспокойный в навигационной обстановке. Думали если и не заглянуть в Итаку, то хотя бы издали посмотреть на это с детства знакомое нам по греческим мифам легендарное место. Впереди нас ожидал курс в 200 миль с множеством коротких галсов между многочисленными островками.

К штурвалу нас, Влада, Ольгу, меня и даже Бриса, не подпускали – шлюп вели по этому лабиринту островов капитаны. Причем они делали это вдвоем: кто-то – на штурвале, а кто-то – впередсмотрящим. Обмен их короткими возгласами мы слышали беспрерывно.

Зато на нашу долю выпала честь работать с парусами – точнее, помогать «механике» выполнять команды на парусах. И потому мы парами – Ольга с Владом, Стоян и я – постоянно были наготове: один на гроте и один на бизане. Кливер был поднят все время, и только иногда, в особо опасных случаях, его чуть приспускали. И вот тогда мы слышали шелест волны у носа и тихий шепот ее за кормой.

Шлюп в опасных местах двигался почти что ощупью. Конечно, для судов имелся фарватер, но мы хотели идти под берегом – от маяка к маяку. Ольга уже самостоятельно брала пеленги, и ей было весьма лестно передавать команду о них «старым морским волкам» – нашим капитанам в лице Гора и Риды.

Итака поразила нас своей пустынностью – отсутствием признаков жилья. Выглядело это довольно уныло. Ее изрезанные бухтами берега хранили молчание. Правда, иногда в них мелькали стройные мачты яхт и паруса, но это были, как и мы, путешественники под флагами европейских стран, а чаще всего – американских.

Однако на этой земле бросались в глаза цветущие азалии, бирюза теплого моря и ковер зелени, наброшенный на горы и выступающие в море скалы…

Естественно, встает вопрос: а что же, на других островах было по-другому? Конечно, нет. Просто так близко мы подошли к берегу только здесь, у острова Итака. И эту же картину мы нашли потом, начиная с южной оконечности острова Корфу, который официально назывался Керкира с главным городом с тем же названием.

От Итаки курс лежал на остров Паксос, что против легендарной Парги на берегу Греции. Через полсотни километров показался остров Корфу.

Смотря на карту, Брис озадачил нас:

– Включите фантазию. Никто из вас не возражает, что природа создала «каменный сапог» – Италию? А вот остров Корфу на что похож?

И он указал на карту. Помолчав с видом римского сенатора, Брис стал нам «тыкать», начав с самого нетерпеливого, то есть с Ольги.

– Ольга, ты?

– Что-то вроде… угря…

– Влад, ты?

– Окорок, – со вздохом произнес он, как будто его ветчиной не кормили.

– Рида, ты?

– Согласна с Владом, но только не куриный…

– Гор, ты?

Занятый управлением шхуной, Гор кивнул головой в сторону Риды – в знак согласия с ней. Очередь дошла до Стояна. И Брис обратился к нему:

– …, – развел руками Стоян и, наклонившись к моему уху, шепнул свою версию. А вслух молвил: «…в нерабочем состоянии».

Мне пришлось отдуваться за него, когда после длительной паузы я сказал, что шепот Стояна – это непереводимая игра слов… на болгарском.

Неумолимо вопрос предстал и передо мной:

– Ты, Максим?

– А ты, Брис? – парировал я, оттягивая его суровый приговор: кто же ближе всего подошел к разгадке?

– Видишь ли, – начал я. – Это на итальянский сапог не похоже, но что-то есть от ножки…

Хмыкнул Влад – его версия почти подтвердилась.

– Ладно, – пожалел меня Брис.

– Это, по-моему, ножка, но… балерины!

И мы все вдруг увидели, что действительно, контур южной части острова столь элегантен, что выглядит именно так.

Наши споры прервал окрик капитана Гора:

– Всем – к повороту, курс 90!

Более трех часов, меняя галсы, мы шли к городу-порту-крепости Керкире – столице острова Корфу. Миновали остров Видо – «ключ» к городу в дни осады. Вглядываясь в этот остров-крепость, лежащий в полутора километрах от основной крепости, начинаешь соглашаться с путеводителем. Там говорится, что остров Видо похож на добродушного зеленого медвежонка, обхватившего морду лапами.

Но и сегодня остров направлял на нас полусотню орудий в пяти батареях.

Гарнизон сдался! Хорош «медвежонок». В феврале 1799 года Видо ощетинился батареями против русской эскадры.

Но для адмирала Ушакова это была не просто атака на укрепленный остров, а результат серьезной подготовки. От повстанцев он узнал особенности каждого изгиба острова, каждую бухточку, сектора обстрела каждой батареи, чтобы удар корабельной артиллерии эскадры стал сокрушительным. Стремительный десант сделал свое дело – гарнизон Видо сдался. И эта крепость, которая несколько веков не покорялась врагу, отрыла свои ворота морякам русского адмирала.

Вошли на рейд под «надзором» крепостных орудий прошлых веков и встали у причала. В море выступала скала с пронзающими небо крепостными башнями, неприступность которых в свое время не вызывала сомнений.

Как всегда, в шлюпе остался Гор, но его не покинула Рида. Им хотелось побыть вдвоем. А мы, пройдя через мост, соединяющий крепостные башни, обогнули мощные стены и через каменный туннель вышли на крепостной верх.

И вот, стоя на стене, каждый из нас по-разному, но все же представлял себе, как белопарусные корабли эскадры Ушакова в клубах артиллерийского огня разворачивались в линию перед крепостью. А из-за холмов высыпали растянувшиеся в неровную цепь греческие повстанцы. И все вместе – русские моряки, греки-повстанцы и солдаты-албанцы – пошли на последний штурм занятой войсками Наполеона крепости.

Мы обменивались репликами на уровне наших знаний об этом знаменательном событии в истории русского флота, мирового военно-морского искусства и войны Европы с Наполеоном. В нас бурлила кровь гордости за русскую отвагу, проявленную вдали от Отечества.

И наперебой вспоминали кадры их мосфильмовской ленты «Корабли штурмуют бастионы». Ее название весьма точно отражало суть события.

Почему-то все обернулись ко мне. Я развел руками, как бы говоря: «А почему я?».

– Потому! – изрек Брис, и ему подражали еще три «потому». – Потому что ты – морской офицер и «болен» флотом до гробовой доски…

И вот – пауза, пытливые взгляды моих коллег, которых я не мог разочаровать. Пришло волнение:

– Ребята, товарищи… Друзья! – полушепотом начал я. – Вот туда смотрите, на крепость Видо и на наши корабли у его стен. Оттуда тянет гарью и дымом. Но там трепещет наш флаг, Андреевский флаг… Вслушайтесь: это сигнал горном защитников Видо… Вы видите, как на флагштоке медленно вверх ползет белый флаг – символ сдачи крепости русскому флоту… Ура, товарищи! – смахнул я невольную слезу.

И мы грянули наше троекратное русское «ура» – два коротких и один протяжный. Чем спугнули две пары редких для этого времени года туристов. Неожиданно вперед выступил Влад и, как заправский гид, правда, заглянув в бумажку, зачитал:

– Да, пожалуй, так и было 18 февраля 1799 года. Русский флот одержал блистательную победу. Сам Суворов, узнав о ней, воскликнул: «Ура! Русскому флоту… Я теперь говорю самому себе: „ачем не был я при Корфу, хотя мичманом…“».

Я не стал разоблачать Влада с его цитатой о Суворове, ибо тот говорил то же самое о сражении у Калиакрии. Просто этот случай наглядно показал, как субъективна история в устах историков!

В таком приподнятом состоянии Стоян и я хотели прикоснуться к камням истории и увлекли всех в Музей археологии и азиатского искусства. Оставив всех в прохладных залах музея, мы со Стояном ринулись искать библиотеку. Но наткнулись в конце впечатляющей экспонатами галереи на дверь с табличкой «Архив острова Корфу».

Не спрашивая наших документов, седая женщина со следами былой красоты – архивариус – только спросила, какого периода нас интересуют документы и о чем? И через несколько минут перед нами выросли папки с титлом: «Эскадра адмирала Ушакова, главы русского флота».

Но вначале – разочарование: в папке пожелтелые страницы с четким писарским почерком и изяществом старого наборного текста – это решения сената, местного суда, торговые записи…

И вот – последняя папка, ее передает мне Стоян с видом загадочным и не менее торжественным. Он показывает на документ с характерной размашистой подписью вице-адмирала Ушакова. Один документ, другой – и вот пошли листы с собственноручными записями адмирала.

Документ с резолюцией адмирала на рапорте некого капитана Ерохина в защиту городской библиотеки: «…пособить, куда книги делись, чтобы непременно все было собрано…».

Письмо русскому послу, помеченное декабрем 1798 года: «провианта весьма мало», «провизия на эскадре вся без остатка вышла» – адмирал принимает решение: пусть аристократы острова возьмут русский и турецкий флот на свой кошт. В письме сквозит мнение адмирала, что голодный солдат и моряк Корфу не возьмут.

Еще документ в защиту восставших крестьян острова, наказания которых жаждала местная знать, требовавшая ограничения прав промышленников, торговцев…

Мы обнаружили документ, изданный после освобождения Корфу. Это был адмиральский указ об амнистии зачинщикам бунта. Тогда ионические аристократы и русские дипломаты-доносители из генконсульства в один голос заявляли, что Ушаков и его командиры «стали на сторону черни».

В папках нашлись копии бумаг жалобщиков, которые писали в Петербург и Константинополь. Но Ушаков предупреждал знать: «Если вы не отпустите крестьян, вас порежут, а я заступаться не буду…». Документы из тех давних столетий сообщали, что адмирал с эскадрой прибыл на Ионические острова с освободительными целями.

Зыбкая память… Современные греческие историки в «горбачевское время» вдруг позабыли роль России в их освобождении от наполеоновского нашествия. Иначе чем объяснить появление в греческой историографии 1798–1799 годов упоминание о русско-турецкой оккупации острова Корфу?

Хороша оккупация, которая дала первое греческое государство! Тогда на острове греческий язык стал государственным! В момент ухода эскадры в 1800 году греки преподнесли адмиралу Ушакову медаль как «спасителю» и «отцу». Так оценили вклад русского флота в освобождение, пресечение бесчинств, грабежей и несправедливости по отношению к любому гражданину острова.

О такой несправедливости и в защиту монастырского имущества – парусного судна – говорится в обращении адмирала в «Сенат Ионических островов в Корфу»: «прошу приказать просьбу беспрепятственно выполнить, как следует по справедливости. А не принимая облыжные отговорки и ябеды…».

В Зимнем дворце Ушакова не поняли и в середине 1800 года, когда англо-русско-турецкая коалиция распалась, а русская эскадра ушла в Севастополь.

В память об адмирале-освободителе Ушакове для Европы осталось замечательное событие – Республика Семи Островов с конституцией, написанной русским адмиралом! В начале ХIХ века это была единственная свободная территория Греческого государства.

На Корфу, в его столице Киркоре, у стен крепости стоят памятники и памятные знаки англичанам, венецианцам и другим завоевателям и освободителям острова. Но, забегая вперед, скажу: до нового тысячелетия не было даже знака в память о штурме Корфу и великом русском адмирале-победителе, защитнике греческого народа.