Санторинская «Помпея»

Сообщение о двух Атлантидах на экстренном заседании клуба во время перехода к острову Санторини вызвало то ли спор, то ли уныние. Но только до момента подробного оглашения обеих версий.

И опять Брис:

– А почему бы нам не взять на вооружение обе гипотезы: катастрофа от метеорита при столкновении планетоида с Землей или катаклизм в Атлантике и катастрофическое извержение вулкана Санторини к северу от острова Крит с его культурой?

– Одна гипотеза – астронома Мука (1979 год), а другая – нашего соотечественника академика Норова, высказанная еще в середине девятнадцатого века, – поддержал я Бриса.

И вдруг вскочила и, чуть снова не упав за борт, заявила Ольга:

– Это же находка – две Атлантиды означают два… похода. Целых два… Правда, при одном условии: я буду участвовать во втором…

Взвился Влад:

– Это значит, снова увидимся вместе и… «в дорогу дальнюю»!

Стоян с грустью смотрел на нас, и я спросил его:

– Ты-то – с нами или без нас?

– Да, мне грустно, что придется расстаться с вами, хотя бы ненадолго…

И клуб принял решение: обязать ученого секретаря подготовить доклад об академике Норове и его видении проблемы средиземноморской Атлантиды. Я засел за бумаги…

Справка об альтернативе. Для восстановления исторической справедливости следует указать, что «эгейский вариант» впервые был рассмотрен русским академиком А. Норовым в работе «Исследование Атлантиды» (1854).

Он писал: «Острова Крит и Родос должны были так же вместе составлять одно целое с Атлантидой; древнее имя Крита, Родоса и даже Лесбоса было одним с Критом: они назывались Атлантида».

Основываясь на древних текстах, академик определил дату катастрофы как 1450 год до н. э. Но эта работа долгое время оставалась малоизвестной.

И вот в 1900 году английский археолог А. Эванс начал раскопки в критском городе Кноссе. Находки поведали миру о древнейшей в Средиземноморье цивилизации, названной критско-микенкой (минойской). Ее гибель пришлась на середину второго тысячелетия до н. э. Следующий шаг сделали шведские и американские исследователи (50-е годы).

В глубоководных отложениях остаточной части моря было выявлено наличие в грунте толстого слоя вулканического пепла. А его территориальное равномерное распределение и последующий анализ говорили о том, что вулкан Санторин (120 километров к северу от острова Крит) взорвался 3400 лет назад.

В 1956 году на самом большом острове Санторинского архипелага – Тира – проводились раскопки греческим археологом С. Маринатосом. Он обнаружил под 30-метровым слоем вулканического пепла развалины большого, некогда цветущего города, существовавшего во времена расцвета Минойской культуры. В свою очередь, советский исследователь И. Резанов нашел в легендах и мифах Древней Греции сведения, говорящие о грандиозной вулканической катастрофе.

Итак, налицо были три мнения приверженцев катастрофы на острове Санторини – академика Норова, сейсмолога Галанопулоса и археолога Маринатоса. Они сошлись на том, что платоновская Атлантида есть не что иное, как древняя критская держава.

И тогда, согласно их гипотезе, Санторин – это крупный город атлантов. Примерно в 1400 году до н. э. вулкан, до этого дремавший (вспомним Везувий и Помпею!), взорвался, середина острова рухнула на дно, по морю прокатилась разрушительная волна. На острове, вокруг на море и на соседних островах выпало вулканического пепла в среднем до 10 см толщиной.

Пеплопад принес островам Минойского царства окончательное опустошение, первоначально вызванное землетрясением, взрывной волной и цунами. Цветущий край на многие десятилетия превратился в бесплодную пустыню. Само государство пало под натиском ахейских племен.

А как быть с несоответствием эгейской версии с диалогами Платона? Если вместо 900 лет до рождения Платона поставить 900 лет, то датой катастрофы на Санторини окажется… 1470 год до н. э. И тогда катастрофы с участием вулканов вписываются в логическую цепочку: Кракатау (1883 год), Лиссабон (1755 год н. э.), Везувий (79 год н. э.)… Санторини (1470 год до н. э.), Атлантида (8499 год до н. э.).

В одном случае виновны небеса, а в другом – земные недра. Правда, от этого земным цивилизациям не легче.

Очередной «окончательный» вывод: свидетельства о катастрофе на острове Санторини сохранились в памяти народов. Причем по поводу гибели минойской цивилизации есть прямые доказательства, которые лежат во многих музеях мира!

После последних строк мне стало легче: коллег не разочарую – будем работать по всей триаде свидетельств, выведенной нами еще в начале пути – от предположений к косвенным доказательствам и признакам! Чего? А того, что Атлантида могла быть на Санторини, и мудрец-философ Платон привлек особое внимание к ее проблеме путем зашифровки в своих диалогах судеб сразу двух цивилизаций.

Неожиданно в обсуждение проблемы Атлантиды вмешался Гор. Чаще всего он был вне наших бесед, разве что внимательно слушал. Его задача была провести нас «по пням и кочкам» морей на маршруте, по которому двигался наш «Аквариус», – Черному, Мраморному, Эгейскому, Ионическому, Адриатическому и снова Эгейскому морям.

А он, оставаясь на шлюпе в дни наших путешествий по суше, кое-что в бумагах накопал. Более того, делал выписки и превращал их в маленькие эссе. И вот теперь, когда мы вплотную подошли к Санторини, «конкуренту» Атлантиды в океане, Гор подбросил нам новенькие сведения. Он не хотел публично выступать, но мы его настойчиво просили, и он сдался.

– Пусть вам будет хуже – буду читать по бумажке на русском языке и потому…

– …и потому все ошибки пойдут за наш счет! – поддержала Гора Ольга.

А я смотрел на Риду – она сияла, вернее всего, потому, что это была ее работа – она уговорила мужа лично высказать свое мнение в дополнение к нашим спорам. И, зная его характер, была уверена – он найдет свой угол зрения на Атлантиду. Рида не ошиблась.

Его два эссе были короткими, но весьма конкретными.

Эссе Гора (о «геологии» взрыва для обеих Атлантид). Выяснение максимально возможной силы геологической катастрофы (вулканы, землетрясения) имеет исключительное значение для решения проблемы Атлантиды – на сегодняшний день это выводы ученых.

Во-первых, следуя тексту Платона, свидетельствующему, что Атлантида была «больше Ливии и Азии вместе взятых», для полного уничтожения такой огромной страны необходима геологическая катастрофа в тысячи раз больше, чем известные. Подобных катастроф ученые предполагать не могут.

И, следовательно, атлантологи вынуждены признать: если Атлантида существовала и была уничтожена каким-то катастрофическим природным явлением, то размеры ее как города-страны и даже цивилизации, созданной ею вокруг себя, должны быть много меньше. Даже на порядок меньше.

Во-вторых, для дальнейших выводов чрезвычайно важно, что извержение вулкана на Санторини, увязываемон с гибелью минойской морской державы, является одним из возможных геологических катаклизмов.

Значит, если нужно объяснить уничтожение Атлантиды геологической катастрофой, санторинское извержение по силе взрыва и площади опустошения подходит для этой цели больше, чем что-либо иное.

Характерным является следующий факт: самое сильное (минойское) извержение вулкана Санторини не было известно в классическую эпоху – ни в гомеровский период (ХI–VIII вв/ до н. э.), ни во времена греческой архаики (VII–VI вв до н. э.) и греческой классики (V–IV вв/ до н. э.), ни в эпоху эллинизма (конец IV–I вв/ до н. э.).

Более того, даже в средние века лишь изучение геологического строения острова Тира в Санторинском архипелаге в конце ХIХ века и последующие морские исследования в Восточном Средиземноморье позволили обнаружить это грандиозное геологическое явление.

Вулкан Санторин, по меркам вулканологов, очень молод – всего 100–200 тысяч лет. Рассчитано, что первое извержение Санторина произошло в доисторическое время – 25 000 лет назад. Об этом говорит пепловый горизонт – тогда взорвался первый конус, и произошло образование кальдеры этого архипелага.

Затем, около 1400 лет до н. э. его активность усилилась и вылилась в грандиозное событие, связанное с гибелью культуры критской цивилизации. Но «минойское извержение» (1450 год до н. э.) не было последним в истории архипелага. 1200 лет вулкан молчал и заговорил вновь, причем многократно: 197 год до н. э., 726 год н. э., 1573, 1650, 1707 годы.

И вот, сравнительно недавно, на памяти людей, в 1886 году дал о себе знать один из древних конусов архипелага на острове Неа-Каймени. Его пробуждение замечали люди острова с конца января и далее в течение года: с горы катились камни, вода в бухте теплела, появлялись облака пара, носился запах серы, и слышен был подземный гул… Чем ближе к катастрофе, тем чаще стали появляться трещины в земле, трясение, от слабого до сильного, трещины в домах… Перепуганные жители, ища спасения, перебрались на самый большой остров архипелага – Тиру.

Оттуда, с высоты трехсот метров, люди наблюдали, как из воды показались окутанные белым паром скалы, и над островом появилось красное зарево. Температура воды стремительно росла – от 40 до 80 градусов. На их глазах рождался новый остров Георгиос. Он просуществовал три недели и взорвался: столб пепла и пара поднялся на высоту несколько сотен метров, а куски раскаленной лавы – на 500 метров…

Люди наблюдали – значит, могли наблюдать и те, кто спасался при взрыве вулкана три с лишним тысячелетия назад?! Они-то и донесли сведения до тех, кто потом поведал их Платону!

Последовали наши поздравления Гору, и оба его эссе заняли достойное место на «Доске истории знаний». Правда, не на специальном крючке, а рядом – в особой коробочке, похожей на почтовый ящик.

* * *

Мы подходили к Санторинскому архипелагу с севера. Задержавший нас шторм еще колыхал море и, сидя в кокпите, мы видели весь главный остров с городком на его вершине.

Брис спускался в рубку и вел с кем-то переговоры по рации. Как я понял, он держал связь с кем-то на берегу. И когда наш «Аквариус» подошел на пушечный выстрел (это три километра), от пристани города Тира навстречу нам выскочил надувной катер. Мы его вычислили, потому что он оставлял после себя пенистый след, который, словно стрела, указывал на нас.

На борт поднялась бородатая личность с повязкой на голове и ослепительной улыбкой, нацеленной, вероятно, на лучшую половину нашего экипажа.

– Брис, друг, рад тебя видеть! – бросился «пират» в объятия нашему руководителю. Стал его трясти крепкими, загорелыми руками, вслух перемежая греческие и английские слова. И обращаясь к нам всем, воскликнул:

– Диодор! Или просто – Дор…

Он пожимал наши руки поочередно и удивлялся нашим именам, безошибочно узнавая нашу национальность:

– Стоян? Вы – болгарин… Влад? Вы – славянин… Максим? Неужели русский?

Риду и Гора признал за своих сразу. Задержал руку Ольги дольше и, закинув голову назад, воскликнул:

– Ольга? Русская? Афродита…

А «Афродита» не преминула пошутить с новым нашим знакомым, явив свой коронный номер.

– Я не поняла: вы – Диоген или… И тогда: где ваша бочка?

«Пират» озадаченно закрутил головой и хотел разъяснить. Но… коронный номер сделал свое дело – от крепкого рукопожатия Ольги он даже присел и замахал рукой.

Пока шло представление, я спросил Бриса: это его старый знакомый?

– Что ты, первый раз вижу, но рекомендовал его мне хороший человек… Сам Спиридон Маринатос, греческий археолог из Афинского университета…

– Откуда ты археолога знаешь?

– Он гостил в моем бунгало, на Закинфе… Любопытная личность… Профессор с большой буквы… О нем ты еще услышишь здесь, на Санторини…

Диодор все еще потирал «ушибленную» Ольгой руку, но в кокпит сел, и мы стали обсуждать план знакомства с островами. План был прост: Тира, вокруг Тиры, острова Камейни, Акротира…

– Друзья, Акротира исключается – это запрет моего учителя Маринатоса… Пока никому до местной «Помпеи» подхода нет… Извините! – ничуть не смущаясь, заявил Дор.

Позднее выяснилось, что Дор – ученик профессора и «болеет» археологией. Фактически стал главным представителем Афинского университета на архипелаге.

В два захода Дор вывез нас на пристань. На шлюпе, как всегда, остался один Гор. И пока мы со скоростью в пятьдесят километров прыгали на волнах, Дор раздал нам любопытную рекламную листовку. Это было одно из обращений местной туристической компании к посетителям. Вот оно.

«Автобусная лига предлагает экзотическую прогулку на…

Вы прибыли на главный остров Санторинского архипелага и его столицу Тира.

Вы увидите научное открытие – именно здесь в середине второго тысячелетия до новой эры катастрофическое извержение вулкана привело к гибели Атлантиды.

Туристов много, а транспорта мало. Мы вам поможем – к вашим услугам четыре вида передвижения: пешком полторы тысячи ступеней вверх, на автобусе, в седле мула и на ослике в одно посадочное место.

Выбор за Вами!»

Когда мы получили в руки этот любопытный документ, читать его не было возможности – лодка прыгала по волнам. И мы попросили сбавить ход. Конечно, не из-за рекламной листовки: хотели испытать встречу с островом трагической судьбы, не торопясь с чувством трепетного приближения к тайне возможного присутствия на дне легендарной Атлантиды.

И вот мы вблизи узкого каменного причала, выдолбленного в отвесной скале, на вершине которой прилепились белые строения Тира, столицы архипелага. Город снизу выглядел похожим на щеточку усов седого пенсионера. У каменной стенки мускулистые руки археолога-землекопа ловко подхватывали каждого из нас и доставляли на берег.

– Вам помочь или вы сами прыгнете? – спросил Дор Ольгу и спрятал руки за спину.

– Ладно уж, давайте руку, – дружелюбно заметила Ольга и взвилась над причалом от сильного рывка «пирата».

Как мы уже знали, подняться к Тире можно на разного вида «транспорте», но все же по тропе, которая едва вмещала одного человека. Дорога извивалась ломаными зигзагами с 600 широчайшими ступенями, высеченными в скальном грунте. Мы сели верхом на мулы, а Ольга – на ослика…

Вот как она сказала:

– Не могу же я оставить этого симпатягу без работы? И лучше я, чем… Максим, – засмеялась Ольга, намекая на мой внушительный вес.

Нас сопровождали погонщики, подстраховывавшие всадников. Панорама архипелага открывалась постепенно, все более и более восхищая нас видом бездонного колодца, на дне которого были разбросаны бесформенные куски суши – гористые и малолюдные с крохотными деревушками.

На вершине горного массива в триста метров тесно жмутся друг к другу белые каменные домики санторинцев. Между домами вписаны многочисленные церквушки причудливой архитектуры – их на островах более трехсот.

– Десять лет назад здесь начал работать Жан-Ив Кусто, французский следопыт океанских глубин, – поясняет Дор. – Здесь, у пустынного острова Диа, он обнаружил след погибшей цивилизации и подтвердил, что она была уничтожена катастрофическим взрывом вулкана примерно за полторы тысячи лет до нашей эры…

– И что думает Кусто по поводу общеизвестной гипотезы о том, чтоАтлантида была в океане? – спросил Влад.

– Он работал много… Его мнение такое: гипотеза, что Атлантида была скромным островом в Эгейском море, не нова… А привели его сюда работы его соотечественника – археолога Луи Фигье, который еще в 1872 году высказался по поводу Санторина как «родины» Атлантиды… Он – сторонник Атлантиды средиземноморской…

Мы смотрели на величавый вид когда-то цельного острова. А Дор говорил об оценке Кусто, данной нынешнему состоянию архипелага:

– Разве не прав Кусто, назвав эти развалины острова так: «…огромный расколотый кубок диаметром в 16 километров… Его неровная окружность – это все, что осталось от большого вулканического острова, взорвавшегося примерно в 1500 году до н. э….».

Я поразился наблюдательности и образности Кусто и зрительно «сфотографировал» все десять островов, включая мелкие осколки скал.

Последующий рассказ Дора вводил нас в историю жизни архипелага. Суть его такова.

Справка о «жизни на вулкане». Для восьми тысяч жителей Санторинского архипелага крылатая фраза «живем как на вулкане» имеет не переносное, а самое прямое значение. Острова рождены вулканом, единственным из действующих в Греции и поныне.

О том, что опасность подстерегает островитян, время от времени напоминают его извержения, а еще чаще – землетрясения. В сейсмической летописи Санторини особо трагичными были последствия извержения вулкана и сопровождавшего его землетрясения. Это случилось в июле 1956 года: 48 погибших, 200 раненых. Две тысячи домов Тира были обращены в руины и сброшены в море.

Легкое предупреждение о том, что вулкан только дремлет и все еще кипит в неведомых глубинах – это пар, слабое трясение, дымок из трещин… Во время его пробуждения в 1925–1926 годах, когда образовался новый кратер, из его огнедышащих недр было выброшено 100 миллионов кубических метров пепла и каменных глыб!

С оглядкой на его опасный норов проходит вся жизнь греков. Ведь их страна расположена в зоне активной сейсмической деятельности. Афинская обсерватория регистрирует в среднем за месяц до 600 подземных толчков.

И тем не менее, жизнь на Санторини идет свои чередом. Чтобы заставить плодоносить свой суровый остров, приходится обращаться за водой за пределы архипелага. Здесь, на острове, нет ни одного источника воды.

Для полива скудных земельных угодий санторинцы запасают дождевую воду и хранят ее в специальных цистернах. А питьевую доставляют на судах с острова Парос.

И все же Санторини чем мог отблагодарил местных жителей за их тяжелый труд: в вулканической почве отлично прижилась виноградная лоза. Из овощей хорошо растут томаты.

Но главный доход в казну острова и семейные бюджеты островитян поступает от туризма и продажи заморским заказчикам вулканического пепла. Так случилось, что лучший цемент – из пепла Санторини. Все цементные заводы – заказчики острова. Кто бы подумал: вулкан и ценное сырье?!

Чтобы не совсем разочаровывать своих коллег, я решил продолжить упирать на тот факт, что мы договорились считать Платона носителем в его описаниях отдельных реальных фактов. Но новые данные о Санторини и Атлантиде мы не имели права игнорировать. Тем более, уже для себя оговорили: две Атлантиды – это лучше, чем одна.

…Столица архипелага Тира сверкала под лучами солнца, купалась в свежем ветре и чистейшем морском воздухе, а потому казалась промытой ими до блеска. Чистота, аккуратность, несуетность – вот главное впечатление от этого трагического для нас уголка земли.

И конечно, все – для туристов. Правда, отель всего один – «Атлантис», но множество маленьких частных гостиниц вроде тех, что мы видели в Альпах. Почта, телеграф, банки… Рестораны и рестроранчики, таверны и кафе – национальное меню к услугам прихотливых и не столь привередливых посетителей.

Зашли в лавку букиниста, а проще – в книжно-сувенирный магазинчик: купили толстый путеводитель по островам и буклет, стали выбирать сувениры. Дор прервал нашу попытку, глазами указав нам на дверь.

Главная торговля изделиями местного ремесла – сувенирами – шла на площади сразу с пятью церквями. Это был шквал «артефактов» эпохи, описанной античным авторами с множеством намеков на Атлантиду. А кое-какие вещи предлагались с явной попыткой использовать «античную» тему. И получалось, что продавцы имели якобы на руках вещи из… «коллекции» Платона!

Но делали они это столь виртуозно и с веселым задором, что обе стороны, понимая и принимая игру, оставались довольными. Сувениры выражали свое отношение к месту, где мы были: орнаментами, рисунками, скульптурами, гончарными изделиями, коваными поделками, ювелирными работами – и чаще всего с подтекстом: это память об Атлантиде.

– Весной шестьдесят седьмого года мой учитель начал основательные раскопки у деревушки на острове Акротири, – рассказал Дор. – Туда его привел местный крестьянин. Случилось так, что его ослик, бродя по винограднику, пробил копытом верхний слой почвы. Оказалось, что он проломил крышу строения… Этот дом был спрятан от людей под слоем пепла почти 3500 лет и сохранил тайну покинутого жителями города… Это и есть наша санторинская «Помпея».

Слово о санторинской «Помпее». Пепел оказался еще и отличным «консервантом». Именно благодаря вулканическим выбросам пепла на острове сохранились следы, возможно, древнейшей цивилизации, которую атлантологи связывают с исчезнувшим городом-страной Атлантидой.

Менее сорока лет назад у санторинцев появилась своя «Помпея», вблизи крохотной деревушки на острове Акротири. Именно там, причем совершенно случайно, было сделано археологическое открытие мирового значения и подлинной научной сенсации! Правда, ученые полагают, что раскопки на Акротири привели к открытию крито-микенской цивилизации.

В санторинской «Помпее», полагают ученые, проживало 30 тысяч человек. В период его расцвета художники расписали великолепными фресками внутренние стены домов. А вулканический пепел словно «забальзамировал» древний город. Сохранились не только его строения, но и обстановка жилищ, вплоть до утвари, предметов быта и повседневного обихода.

Однако, в отличие от итальянской Помпеи, в санторинской не обнаружено ни одного человеческого скелета. Археологи обратили внимание и на почти полное отсутствие в домах предметов украшений и драгоценностей. Предполагается, что жители успели покинуть родные очаги и остров перед страшным взрывом или, вероятнее всего, погибли под гигантским валом цунами. Было ли это концом Атлантиды?

Раскопки возле деревушки Акротири продолжаются. И археологам, историкам, атлантологам предстоит, видимо, дать ответ на ряд вопросов за или против существования здесь Средиземноморской Атлантиды.

…Но вернемся к нашему пребыванию на архипелаге. Сверху мы видели черный глаз вулкана, смотревший в чистое небо из центра бухты. Мне показалось, что он подернут дымкой. Закралась мысль, что греха таить, а вдруг это начало – ну, того самого…

Мы стали спускаться вниз, чтобы посетить центр бухты и посмотреть этот «глаз» вблизи. Нас принял на борт шестиместный катерок, который неторопливо понес нас к острову Камейни.

Когда мы высадились на чуть поднятый над водой берег – вершину вулкана, нас поразила странная картина: ни клочка земли, вокруг самого большого кратера вздыбился хаотично спекшейся сплав темных пород. По соседству, на склонах более мелких кратеров этого островка, кое-где из трещин курился легкий дымок. Это вулкан давал о себе знать, как он уже делал это в двадцатые и пятидесятые годы…

– Мне удалось поработать с двумя крупными греческими археологами, – говорил Дор. – Это мой учитель Спиридон Маринатос и Лахаорос Колонас. Однажды я присутствовал на встрече Колонаса с Кусто – они вместе работали…

– Вы работали с ними здесь, на Санторини? – спросила Ольга, обращаясь к Дору, который при этом демонстративно прятал руки за спину.

– Не здесь, а на севере Греции… Так вот, тогда Колонас сказал, обращаясь к Кусто, приблизительно так: «…мы греки, опасаемся землетрясений больше всего на свете. Недаром наши предки считали Посейдона не только морским владыкой, сколько ужасно обидчивым „колебателем земли“»…

– Эх, побывать бы на раскопках Акратира – тяжело вздохнула Ольга. – Но…

И, видя разочарование на наших лицах, Дор не стал нас мучить, а, широко улыбаясь, заявил:

– Вы – гости моего учителя! И потому будете его и моими гостями в стенах санторинской «Помпеи»!

Оставив остров Кампейни, мы направились к острову Акратира, что лежал в пяти-шести километрах южнее.

И вот мы на его земле размером два километра на три. Причал – блоки на блоках из местного базальта и мраморных глыб, видимо, они здесь были приспособлены достаточно давно. Его стенки покрылись темно-зелеными мохнатыми бородками, которые нежно и беззвучно перебирали местные воды моря.

– В деревне под десятками метров пепла раскопали поселение городского типа площадью в квадратный километр… Остальное увидите сами, – многозначительно заметил Дор.

Перед нами открывались очищенные от пепла постройки в два и три этажа, часть которых сохранилась с крышами, опирающимися на колонны. У одних при входе – небольшие лоджии, у других – вестибюли с каменными скамьями…

– Обратите внимание на высоту стен коридоров, – говорил Дор. – Они ведут во внутренние комнаты… Видите многочисленные ниши и выступы – это для ваз…

– И все оштукатурено! – воскликнула Ольга.

– Смотрите, – показала Рида на более вместительную комнату, – тут камин…

– Все это – летний дворец! – торжественно произнес Дор.

И стало понятным, почему такая торжественность: ведь этот город тянулся поперек всего острова и, как предполагают археологи, заканчивался гаванью.

– Мы видим лишь одну треть города, в котором в доисторическое время жило до 30 тысяч человек… Жили на краю кратера, – серьезно произнес Дор последнюю фразу.

– А где остальная часть? – спросил Стоян. – Ее нашли?

– Археологи разобрались и с этим: при взрыве вулкана и погружении кольдеры архипелага северная часть погибла, южная оказалась, к нашему счастью, засыпанной пеплом, но все же частично ушла под воду, – пояснил Дор.

– «Морскую часть» нашли? – не преминула спросить Ольга.

– Нашли, нашли… На глубине всего двадцать метров лежат остатки городских строений, – заметил Дор.

Вдалеке, за концом раскопок, виднелось огромное дерево – могучее и разлапистое. На него мы обратили внимание Дора, и он рассказал.

– Еще в начале первых раскопок в тридцатые годы и затем в пятидесятые на острове было только это единственное дерево и виноградники… А ведь вы видели, что дерево широко использовалось в строительстве домов – без этого нельзя было обойтись из-за частых землетрясений… И люди того времени это знали…

– Это дерево напоминает сосну, – высказался я. – Но не вашу пинию, а нашу крымскую.

– Это и есть сосна Станкевича, столь редкая даже для этих мест и акватории всего моря. Она – кряжистая и стойкая к ветрам благодаря своим длинным тридцатисантиметровым иглам, – сказал Дор.

А я подумал, что только в Феодосии, в городе моего деда, растет несколько гектаров такой сосны, посаженной в дар горожанам нашим художником Айвазовским в конце девятнадцатого века. И на Кавказе – такие же сосны в районе Геленджика. Там вообще – километра четыре на два по площади…

– Идите сюда, – позвал Дор, ведя нас по узкой улочке к еще одной стороне летнего дворца.

Ошеломленные, мы застыли – на фреске во всю стену дома была представлена процессия женщин, как пояснил Дор, со священными дарами. Фигуры в натуральную величину! И краски свежи, а фреска фактически целая, сохраненная «консервантом» из пепла!

Другая фреска того же дворца поразительна по содержанию и размерам – 16 квадратных метров! Это была фактически «фотография» панорамы-пейзажа острова… до извержения: холмы, конусы вулканов, красные лилии на ветру, летящие ласточки…

И опять, еще одна фреска – с антилопами, которые в наши дни сохранились только в Африке. А фреска с мальчиками-боксерами… И комнаты, расписанные лилиями – на стенах и керамике…

Дор не тревожил нас своими пояснениями – каждый переживал увиденное по-своему: Брис молчал, набычившись; Влад открыл рот, правда, чуть-чуть; Стоян стоял, скрестив руки на груди в задумчивости; Ольга – по-детски прижав руки к груди и широко открыв глаза; Рида – в позе застывшей статуи…

Это тоже надо было видеть: люди, ничему не удивляющиеся в наш техногенный век, робко взирали на шедевры культуры, пришедшие из глубины трех с лишним тысячелетий.

– И вот главный вывод – Атлантида это или нет, но одно ясно: здесь, в кальдере Санторинского архипелага, на нескольких островах располагался крупный город… И здесь, где мы стоим, жила привилегированная часть общества, – высказался Дор.

– Какого общества? – спросил Стоян.

– Конечно, эпохи расцвета крито-минойской культуры, – ответил Дор.

– Мы еще не были на Крите, – заметил Влад. – Но если это – Атлантида, то что же тогда такое столица Крита – Кносс?

– Но это же одно целое! – воскликнула Ольга. – Как ты не понял, Влад? Критская цивилизация! Это – сам Крит, Санторини, другие острова вокруг и вдалеке, берег Средиземного моря…

Вот это да! – подумал я, радуясь обобщениям Ольги и широте ее знаний. Мы, она и все, говорили с профессионалом на одном языке!

– Очень верно подмечено, – сказал Дор. – Если учесть, что многоэтажные дома с замечательными фресками не уступают по красоте исполнения фрескам в Кносском дворце…

Когда мы плыли к центру архипелага, главный остров оставался сзади. Теперь мы приближались к нему лицом к лицу. Отвесная скала зловещего черноугольного цвета высотой в триста метров вставала перед нами из моря вертикально – это ошеломляло и подавляло. Казалось, стена на нас валится, и мы притихли, пока моторка не обогнула остров с юга и не пошла вдоль пологого берега.

Всех нас волновал вопрос: как могла «Помпея» сохраниться здесь, в эпицентре взрыва вулкана? И стоило Дору затронуть вопрос о минойской цивилизации, как мы увели его в сторону «Помпеи».

– Крит с его минойской культурой – далеко, 120 километров от вулкана. Критская цивилизация погибла от вулкана, землетрясения и цунами… А «Помпея» сохранилась, хотя и была рядом?! – начала заводиться Ольга.

– Действительно, как могла «Помпея» сохраниться в десятке километров от вулкана? – воскликнул Стоян.

– А как сохранилась Помпея возле Везувия? – встрял Влад.

Дор молча наблюдал нашу дискуссию по хорошо ему известному предмету – Санторини и его «Помпея».

– Пепел! – крикнула Рида.

– Конечно, пепел, пепел и пепел, – подхватила Ольга. – Пеплопад препятствовал потокам лавы…

– А был он у нашей «Помпеи» в 30 метров толщины… 30! – заметил Дор.

– Лава не дошла до итальянской Помпеи и до этой, на Санторини… Лаве предшествовал пеплопад, – заметила Рида. – Пепел, хотя и горячий, многое предохранил – и дома, и утварь, и людей, точнее их останки… Но это – на той Помпее… Здесь люди успели уйти… Пытались успеть уйти от волны…

– Главное, греческий археолог установил, что его «Помпея» погибла от грандиозного взрыва вулкана в год, который увязывают с гибелью минойской цивилизации и здесь, и на самом Крите, и на островах вокруг, – завершил дискуссию Брис.

Мы распрощались с нашим добрым гидом-ученым Диадором и каждый ему передал что-то на память – брелок, ручку, блокнот, открытку… А еще – фото общего вида архипелага с нашими подписями и пожеланиями на трех языках – греческом, болгарском и русском.

В конце дня мы вышли в море, и еще долго на фоне заката мы видели три высокие, все уменьшающиеся скалы Санторинского архипелага, о которых в легендах и мифах говорится, что, возможно, эта триада скал – трезубец Посейдона. Впереди нас ждал путь почти в сто миль или до десяти часов по времени.

И раз уже мы говорим о Санторини, то в тот же вечер я собрал всех в кокпите и зачитал короткое мнение великого открывателя, исследователя океанов и морей, мудрого ученого Жан-Ив Кусто. Вот оно, вычитанное мною в одной из газет. После экспедиций на Санторини и Крит Кусто высказал следующее:

«… Мне захотелось проверить одну из гипотез, касающихся Атлантиды. Эту гипотезу сейчас (1970-е. – Прим. авт.) считают одной из наиболее обоснованных, и ее авторы полагают, что затонувший материк располагался в Средиземном море, а не за Геркулесовыми столбами (ныне пролив Гибралтар), как писал Платон.

Согласно этой гипотезе, народ атлантов отождествляется с критянами, создавшими великолепную минойскую цивилизацию, погибшую внезапно примерно за полторы тысячи лет до нашей эры.

Наконец, она объясняет, что гибель ее была следствием серии геологических катастроф, самой мощный из которых оказался разрушительный взрыв вулкана на острове Санторини (Тира)».

Итак, мы все более уверовали в следующее:

• Средиземноморская Атлантида имеет право на существование (во-первых);

• ее культура могла быть известна Платону (во-вторых);

• заслуга Платона в том, что, вероятнее всего, он соединил сведения о двух Атлантидах в одну повесть и изложил ее в своих двух диалогах (в-третьих).

Собственно, этим он обогатил нашу память и привлек вимание к тайне на многие годы многих людей – от специалистов до любителей.

И за это ему спасибо!