9.1. Отношение немцев к России и к русским. Память о второй мировой войне

Как относятся немцы к нашим соотечественникам? У них в ходу шутка: «Какой национальности были Адам и Ева? Конечно русские. Им было нечего надеть, негде жить, а они считали, что живут в раю». На вопрос, что они думают о русских, немцы отвечают по-разному. Одни говорят, что это симпатичные и образованные люди. Другие отвечают: они угрюмые, мрачные. Почему они загрязнили весь мир своими вредными веществами? У них в стране – огромные богатства, а они не могут себя прокормить. Что они, работать не хотят?

Когда немцев спрашивают о России, им в голову приходят прежде всего слова «нищета», «мафия» и «русские много пьют». Россия связана в их сознании не столько с медведями и балалайками, сколько с пьянством и воровством. Для них русские – это общительные люди, которые любят праздновать и пить водку. Большинство немцев считает русских удивительно гостеприимными, а также смелыми, доброжелательными, щедрыми и терпеливыми, но ленивыми, безалаберными и склонными к надувательству. Немцев настораживают и раздражают в Германии новые русские. Ходят слухи, что они уже скупили чуть ли половину Баден-Бадена, что они строят себе дворцы, а потом обманывают строителей при расчете.

Большинство немцев считает русских удивительно гостеприимными, а также смелыми, доброжелательными, щедрыми и терпеливыми, но ленивыми, безалаберными и склонными к надувательству.

Для немцев Россия – это огромная и прекрасная страна, с богатыми природными ресурсами, где много образованных людей, но с низким уровнем жизни. Наша зима для них слишком суровая.

Многие не хотят приезжать к нам из-за плохого сервиса. И не только. Подростку, герою одного из немецких фильмов, друг объясняет, почему у его отца есть оружие: «Отец водит грузовики в Россию. А Россия – это дикий Восток. Там каждую минуту угоняют машину». Если спросить приехавших в Петербург немцев, например молодых специалистов, проходящих у нас стажировку, как они себя тут чувствуют, то они жалуются, что не ощущают себя в безопасности. Недавно для иностранцев в Петербурге ввели специальный номер телефона, т. е. создали такое подразделение полиции, куда можно жаловаться на полицейских же. Этого немцы умом понять не могут, как и вообще всю нашу жизнь. Что такое наша коммуналка, жилконтора, наши учреждения – этого им не понять никогда.

Немцы не могут привыкнуть к полной беспорядочности нашего уличного движения. Если они работают в России, то страдают от непривычной для них неорганизованности и необязательности.

Для немецких туристов, прибывающих в Петербург, самая интересная достопримечательность – Янтарная комната в Екатерининском дворце в Пушкине. Вся ее история связана с Германией – возникновение, потом уничтожение и, наконец, восстановление с использованием пожертвованных немцами средств. Мы показали ее нашим немецким друзьям. На них большое впечатление произвела не только Янтарная комната, но и огромная очередь, в которой пришлось стоять. В Германии очереди, подобные российским, бывают редко, например в Берлине в Национальную галерею и на выставки. Позже мой друг, художник, прислал мне свое стихотворение «Schlangologie» (die Schlange – это и змея, и очередь). Приведу строки из него в своем переводе:

Взгляни вперед – стоит у кассы дядя,

Что далеко был за тобою сзади.

Да, видно, спета песенка твоя,

Гляди – опять раздвоилась змея,

И очередь вторая заорала:

«Мы – первые, а вас здесь не стояло!»

…Здесь все – натренированные асы,

Ты никогда здесь не дойдешь до кассы.

По шахматам – мир знает изумленный —

Рождаются здесь чудо-чемпионы,

Ведь русские – особенный народ,

Ходы умеют просчитать вперед.

Немцы старшего поколения проявляют интерес к истории дореволюционной России, к ее культуре. Напротив, молодые люди в Германии, как правило, не интересуются Россией.

Вторая мировая война унесла жизни 70 млн человек, и последствия ее люди всего мира испытывают на себе до сих пор.

Память о войне неизбежно сказывается на отношениях между нашими народами. В нашей стране память о жертвах этой войны живет в каждой семье. Если разговор заходит об этой войне, то многие немцы, чуть ли не каждый второй, рассказывают о том, что их родителей преследовали при гитлеровском режиме. Тут возможны преувеличения. И все же до жизни в Германии я не представлял себе так ясно, что и при фашистской диктатуре находилось немало мужественных людей, бросивших ей вызов. При Гитлере было уничтожено около 500 тысяч немцев – первыми жертвами стали немецкие антифашисты, противники режима.

Как относятся к России и к русским немцы, пережившие войну? Профессор Мартин Ульман, с которым я познакомился на одной из конференций в университете, рассказывал мне: «Наша семья всегда отличалась консервативными взглядами, поэтому мой отец оказался на стороне Гитлера. Он пошел воевать и попал в плен. Кормили военнопленных плохо, но они видели, что их русских охранников кормили еще хуже. Поэтому обид у них не осталось. Вместе с другими военнопленными ему пришлось строить в России дома. Он был по специальности архитектором и старался все делать как следует, но русские разворовывали строительные материалы. Его поражало – тащили даже те строители, которые потом должны были в этом доме жить. Им было наплевать на то, что будет потом».

Я помню, как поблизости от моего дома в Ленинграде после войны пленные немецкие солдаты – небритые, истощенные, голодные – восстанавливали здание, разрушенное бомбежкой, и выпрашивали у прохожих хлеб в обмен на мыло. Женщины жалели их и давали им хлеб. После того, что немецкая армия творила на оккупированной территории, солдаты вермахта ожидали в лучшем случае расстрела на месте. «Русские люди, – говорит Вернер Гросс, который провел в советских лагерях 10 лет, – обладают удивительным качеством – они умеют прощать. Это свидетельствует о благородстве и бесконечной доброте этого народа. Своего сына я воспитал противником войн».

Недавно в Петербург приехала на неделю семья наших немецких друзей – супруги из Южной Германии. У обоих отцы воевали в России. Гости 8 мая перед Днем Победы прогулялись по Дворцовой площади и даже сфотографировались вместе с нашими военными, которые готовились к параду. Что думали эти потомки вражеских солдат о нашем празднике, что они чувствовали? «Хорошо, что вы, а не мы выиграли эту войну» – вот какой я услышал ответ. Между прочим, оказалось, что их отцы, вернувшись после войны, с уважением отзывались о русских.

Многие немцы еще в гитлеровской армии осознали ошибочность и бессмысленность развязанной войны. Солдаты вермахта были орудием преступного режима, но разве можно утверждать, что каждый из 19 млн немецких солдат был военным преступником? Погибшие с той стороны фронта тоже являются жертвами гитлеровского режима. Мы видели памятник погибшему немецкому солдату с надписью: «Жертвам фашизма», и с ней нельзя не согласиться.

Большинство немцев, которые были свидетелями войны, извлекли из нее уроки. Они проявляют симпатию к России и к русским. Даже имя Адольф после войны исчезло, его никогда больше не дают детям. (Между прочим, самые распространенные имена – Максимилиан и Мария, часто встречается Александр. Иногда появляются русские имена: Аглая, Анастасия, Катя.) Даже одежду коричневого цвета там, кажется, больше не продают.

Мы познакомились с 74-летним пенсионером Гюнтером. Он был дружелюбен, остроумен, начитан и стал нашим другом. Мы были поражены, когда Гюнтер рассказал нам о своей жизни – он оказался бывшим эсэсовцем. Он воевал на территории Франции, причем в СС вступил добровольно в 1941 году, будучи 16-летним мальчишкой. Гюнтер объяснял нам – в то время всех его сверстников мобилизовали в трудовые лагеря на строительные работы. Он решил, что держать в руках автомат легче, чем лопату. В конце войны Гюнтер попал в плен к американцам. Поскольку он участвовал только в боевых действиях, но не был причастен к военным преступлениям, его освободили. Гюнтер вернулся в Германию в свой родной город и женился на Валери – еврейке из Венгрии, родители которой были убиты нацистами. Живут Гюнтер и Валери дружно, и свое прошлое Гюнтер давно уже переосмыслил.

Мне хотелось ознакомиться с аргументами неонацистов по газете НДПГ – Nationalzeitung. Но ее не оказалось ни в одном из киосков. Будучи у Гюнтера в гостях, я спросил, где я могу эту газету купить. «Она недавно продавалась в киоске недалеко от моего дома», – ответил он. Я обрадовался – и напрасно! «Но теперь она там уже не продается», – продолжил Гюнтер. «Почему?» – «Просто, когда я узнал, что у них есть эта газета, я пошел к хозяину и сказал: „Я здесь родился, живу в этом районе давно, и меня тут все знают. И я вас предупреждаю: если вы будете торговать этой гадостью, то в вашем киоске никто ничего вообще не будет покупать и вы прогорите“».

Но мне доводилось сталкиваться и с другим отношением к прошлому. Бабушка одного нашего приятеля, студента, говорит, что с приходом Гитлера им стало намного лучше жить. Он ликвидировал безработицу и нищету, при нем строили дороги. Все было бы замечательно, если бы только Гитлер потом не допустил некоторых ошибок.

Многие немцы не хотят вспоминать о том, что они сделали по отношению к русским, и о том, что Германия напала на Советский Союз. Кое-кто из немецких историков пытается доказать, что два диктатора, Сталин и Гитлер, в равной мере ответственны за злодеяния во время войны.

Моя однокурсница Таня, которая вышла замуж за немца и с 60-х годов живет в Берлине в общем хорошо, рассказывала мне, что как-то попала в больницу и ее положили в двухместную палату. Соседка была коренной немкой, у которой муж, убежденный нацист, погиб во время войны в России. Когда она узнала, что в палату к ней поместили русскую, то потребовала перевести ее в другую палату. А когда ей в этом отказали, отвернулась лицом к стене и не стала с русской разговаривать. Так она и пролежала все время, пока мою знакомую не выписали.

Поразительно, на какой длительный срок война уже после ее завершения оставляет свои следы в сознании людей, калечит отношения между ними, как дорого обходится она и побежденным, и победителям.

В Висбадене мы шли к вокзалу и переходили улицу, разговаривая между собой по-русски. На середине перехода нас догоняет вдруг прохожий, и мы слышим возглас: «А, русские!» Так чисто, без акцента, я подумал, что это мы наткнулись на своего соотечественника. Но он открывает рот и показывает нам сплошь металлические зубы: «Этим я обязан русским!»

Поразительно, на какой длительный срок война уже после ее завершения оставляет свои следы в сознании людей, калечит отношения между ними, как дорого обходится она и побежденным, и победителям.

В течение последних 20 лет Германия стала нашим важнейшим торговым партнером. Из-за отказа от атомных электростанций ей не хватает энергоносителей, и Россия обеспечивает около трети потребности стран ЕС в нефти и газе. С началом перестройки отношение немцев к России и русским стало улучшаться. В 2012 году опрос показал, что четыре пятых жителей ФРГ позитивно относятся к русским.

Самые частые слова в прессе ФРГ – Путин, Кремль, диктатура, Pussi Riot, нарушения прав человека.

Удивительный факт – хотя средний немец против русских ничего не имеет, он уверен, что его соотечественники их не любят. Самые частые слова в прессе ФРГ – Путин, Кремль, диктатура, Pussi Riot, нарушения прав человека. «О России пишут плохо либо никак», – возмущается немецкий политолог Александр Рар.

А почему, собственно? Если в годы холодной войны СССР считали на Западе жестокой и варварской страной, то с началом перестройки русские стали ближе и понятнее. Казалось, что в России сразу же воцарятся демократия и законность, но этого не случилось. Так что экономические связи развивались прекрасно, а наша политика немцам не нравится.

«Немцы разлюбили Россию и больше не верят Путину», – к такому выводу пришла газета «Die Welt». Их отношение к нашей стране стало более критическим после принятия у нас в 2013 году репрессивных законов, ограничения политических свобод и преследования инакомыслящих. И особенно – после присоединения Крыма в России в 2014 году. Не допуская изменения границ в Европе, Германия, как и многие другие страны, его не признала.

После этого журналист Д. Бёкинг в «Шпигеле» предложил Германии закрыть кран – полностью отказаться от российского газа, чтобы лишить Россию основного источника доходов. Пусть, мол, нам самим это обойдется дорого, но принципы дороже! Читатели дружно возмутились: «Провокация! Глупость! Безумие! Идиотский план Вашингтона! А кто будет за это платить? Простой Михель с улицы?!» Многие немцы, в том числе ведущие предприниматели, не одобряют санкции против России – они хотят переговоров и компромиссов, а не возврата к холодной войне. Участник митинга в Берлине Эрвин Эльзессер заявил, что русские и немцы никогда больше не позволят натравить их друг на друга. Журналист Адриан Альбес объясняет, что давить на русских бесполезно: «У этого народа не выбить почву из-под ног».

Разрыв наших связей привел бы к потере в ФРГ 300 тысяч рабочих мест, а считать немцы умеют. Кроме того, далеко не всем из них нравится, что США навязывают свою волю всему миру. Недавно немцы узнали, что американская организация National Security Agency много лет подслушивала их разговоры, в том числе даже канцлера ФРГ. Теперь им приходится менять интернетские адреса.

Тем не менее, страны Запада хотят уменьшить «энергетическую зависимость от Москвы» и активно ищут им замену. Канцлер ФРГ Ангела Меркель выразила надежду, что в будущем можно будет пользоваться сланцевым газом, добываемым в США Но, как бы ни развивались события дальше, в конечном счете разностороннее сотрудничество очень выгодно и нам, и немцам.

Многих читателей интересует, как их встретят в Германии. Отвечу: большинство немцев, по крайней мере западных, привыкли судить о конкретном человеке, а не вообще о русских – они могут быть разные. В принципе, если вы приедете туда в качестве туриста или будете жить там, но не получать социальное пособие, а работать или учиться, вы можете рассчитывать на доброжелательность подавляющего большинства немцев.